Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1
Шрифт:
– Первые упоминания о нём приходятся на середину 19 века, когда по Лондону пронеслась волна жестоких ночных нападений на запоздавших прохожих, преимущественно женского пола. Нападавшим, по свидетельствам очевидцев, было человекоподобное существо в длинном плаще и шлеме, по форме напоминавшем полицейский. Оно набрасывалось на ошарашенную жертву, плевалось клубами синего пламени, терзало её тело острыми когтями и удалялось с места преступления огромными прыжками, за что и получило своё прозвище. Попытки изловить это чудо ни к чему не привели, и существо продолжало бесчинствовать по всей Англии. Оно нигде не оставляло следов, как если бы тело его не имело веса, и иногда умудрялось появляться в нескольких местах одновременно. В начале 20 века нападения Джека-Прыгуна прекратились так же внезапно, как и начались. Но тайна его не раскрыта по сей день.
– Вот это история!- восхитился Винсент.- Не то чтобы я верил в её правдивость. Когда, говоришь, начались бесчинства этого существа? В середине 19 века? А тебе не кажется значимым совпадение, что пик популярности опия среди желающих побывать в раю и половить там зелёных змей приходится приблизительно на то же время?
– Хочешь сказать, вместо зелёных змей им мерещился прыгучий когтистый монстр? Своеобразное толкование. Не то чтобы оно поражало своей научностью.
Винсент рассмеялся и покрутил головой.
– Не придирайся. Научное толкование тоже можно найти, если задаться такой целью. Я лишь хотел сказать, что подобным сказкам всегда есть логическое объяснение.
– Объяснение есть всему,- тихо согласилась я,- но знать его дано не всем…
Винсент издал странный звук, будто ему не хватало воздуха. В синих глазах мелькнуло замешательство, тотчас сменившееся неподдельной тревогой. Наклонившись через стол, он взял меня за руку и спокойно проговорил:
– У тебя идёт кровь. Оставайся на месте, я вызову врача.
Выдернув руку из его пальцев, я отпрянула с такой стремительностью, что чуть не свалилась вместе со стулом. Винсент тут же вскочил со своего места, видимо, намереваясь подхватить меня на лету. Но я уже была на ногах и, пискнув "Не надо врача!", бросилась в дамскую комнату. К счастью, внутри никого не было, и я растерянно замерла перед зеркалом. Зрелище было не для слабых духом. Пятна, проступившие на вороте свитера, выглядели так, будто я собиралась вот-вот истечь кровью. Опасаясь, что, в случае моего долгого отсутствия, Винсент в самом деле вздумает вызвать врача, я торопливо промыла водой опухшие, посиневшие укусы и, прижав к шее салфетку, ринулась обратно. Но Винсент ждал у самой двери – я со всего маху врезалась в него на пороге. От неожиданности я на секунду отняла руку с салфеткой, обнажив шею во всём её великолепии.
– Бог мой!- ужаснулся он.- Ты идти можешь? Тебе нужно в больницу! Я отвезу…
– Никаких больниц! Это – просто царапины. Но можешь отвезти меня домой, буду благодарна.
– Царапины? Твою шею будто ковыряли гвоздями!
– Какие гвозди?- очень натурально рассмеялась я.- Максимум – булавочные уколы.
После недолгого препирательства Винсент всё же отвёз меня домой и сопроводил до самой квартиры, чтобы, как он выразился, "быть уверенным, что я до неё добралась".
– Отдохни как следует,- напутствовал он меня напоследок.- Если что-нибудь понадобится, звони – я приеду.
Прислонившись к двери, я смотрела на него, словно видела впервые. В его глазах по-прежнему угадывалась тревога, между бровей залегла складка, придававшая лицу выражение заботливого участия. Я вспомнила о мотивах, побудивших меня встретиться с ним, и почувствовала угрызения совести.
– Прости, Винс… Мне очень жаль, что всё так получилось… Правда, жаль…
– Не говори глупостей. Мы встречаемся не в последний раз. Лучше позаботься о своих "царапинах". Может, это и булавочные уколы, но выглядят они, как следы зубов голодного гризли.
Пообещав позвонить утром, Винсент ушёл. Я закрыла за ним дверь… и мне стало смешно. "Следы зубов голодного гризли" – каким бы бредовым ни казалось это замечание, реальность превосходила его невероятностью. Я хохотала, пока из глаз не потекли слёзы. Но нужно было возвращаться в дом Доминика, и я вызвала такси.
Солнце садилось, когда, переодевшись, я расположилась на белом диване в гостиной. Усыпавшие пол осколки искрились в золотисто-оранжевых лучах. Доминик материализовался посреди комнаты, как только тени сумерек заскользили вдоль стен.
– Рад видеть тебя в добром здравии,- с привычным ехидством приветствовал он меня.
Светящиеся глаза остановились на окровавленном свитере, который я демонстративно оставила на диване.
– Вижу, ты даже куда-то ходила днём.
– Ненадолго. Твои укусы начали кровоточить.
– Бедняжка! Однако это не помешало тебе устроить бедлам, как если бы по дому прошёл Аттила. Оказывается, мы подвержены нервным припадкам? Может, стоит попить успокоительных пилюль, пока не поздно?
– Пилюли тут не помогут. Считай это мышечным рефлексом на твоё показательное выступление прошлой ночью.
Доминик присел на подлокотник дивана и глумливо покачал головой.
– Сейчас заплачу! Твои слова рвут мне сердце!
– Сомневаюсь, что твои ощущения можно сравнить с моими, когда твои зубы рвали мне горло.
– Вообще-то я метил в кровеносные сосуды.
– Только попал в них не сразу!
Доминик подался вперёд, губы скривились в неприятной ухмылке.
– В следующий раз постараюсь целиться точнее.
Я зло вскинула голову, но Доминик уже спрыгнул с подлокотника и деловито
посмотрел на часы.
– Ты готова, душа моя? Превосходно! Значит, можем идти.
Я неохотно сползла с дивана и последовала было за ним, но остановилась у самой двери. Доминик недоумённо оглянулся.
– Тебе действительно наплевать, что я разнесла вдребезги весь этот декоративный хлам?- я махнула рукой на осколки.
Доминик равнодушно пожал плечами.
– Эти комнаты – гостевые. Сейчас в них живёшь ты, и как ты организуешь свой быт, интересует меня очень мало. Нравится обитать в сарае с голыми стенами – дело твоё.