Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1
Шрифт:
Водитель высадил меня неподалёку от величественного строения из красноватого камня – церкви Святого Винсента, в которой с моим Винсентом я побывала в первый же день в Сан-Себастьяне… На глаза навернулись слёзы, но я взяла себя в руки и вошла внутрь. Людей в церкви было немного, и, к счастью, просьба освятить вазу, до краёв наполненную землёй, не вызвала у пожилого тщедушного священника ни малейшего недоумения.
На обратном пути я немного прошлась по улицам, но прогулка чуть не свела меня с ума. На каждом углу, за каждым поворотом я видела Винсента. Его лицо преследовало меня всюду, в ушах постоянно звучал его голос. Наконец, не выдержав, я заскочила в какой-то тапас-бар и, закрывшись в кабинке дамской комнаты, дала волю слезам. Тоска была невыносимой. Но постепенно мне удалось успокоиться: ведь этой ночью я избавлюсь от существа, обратившего в прах всё, что составляло мою жизнь. Вытерев слёзы, я вышла в помещение бара, выбрала несколько тарелочек с тапас и заставила себя проглотить их содержимое. Силы этой ночью мне понадобятся, а в "Villa Soro" отвлекаться на еду уже не хотелось.
В отель я вернулась часа за три до заката, и тут же занялась подготовкой. Номер состоял из небольшой гостиной и спальни, выходившей на балкон. Выбрав местом действия спальню, я тонкой струйкой насыпала освящённую землю вдоль стен, чтобы получилась непрерывная линия. Свободным оставался только вход с балкона – его нужно будет засыпать, когда Доминик окажется в спальне. Кинжал я пристроила на прикроватной тумбочке и прикрыла его сверху полотенцем. Теперь всё было готово, оставалось привести в порядок себя.
Первым делом я отправилась в ванную и, лёжа с закрытыми глазами в приятно тёплой воде, задумалась, что будет, когда я убью Доминика. В последнее время я была настолько от него неотделима, как морально, так и физически, что жизнь до его появления казалась чем-то происходившим в другой реальности и не со мной. Позиционная война с ним уже стала смыслом моего существования. И теперь его вдруг просто… не станет?.. Я представила изящное пепельное лицо, светящиеся янтарные глаза, небрежно уложенные серебристые волосы. Неужели после этой ночи я больше никогда его не увижу? Никогда не услышу насмешливого голоса, столько раз доводившего меня до бешенства… Неужели Доминик в самом деле исчезнет… Бесследно, навсегда, безвозвратно… Охватившее меня чувство было странным, немыслимым. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы решила, что это – сожаление. Но Доминик?! Он из прихоти разрушил всё, что меня окружало, развлечения ради причинил столько боли! Даже сейчас на пороге нашего так называемого примирения он оставил меня не где-нибудь, а в Сан-Себастьяне, прекрасно зная, что пребывание здесь обернётся для меня пыткой! Вспыхнувшая ярость укрепила чуть было не пошатнувшуюся решимость. Обмотавшись полотенцем, я вышла в гостиную. Наряд на эту ночь я продумала и теперь оделась в бледно-голубое шёлковое платье с низким вырезом. Подобрала волосы, чтобы шея оставалась открытой, и даже слегка подкрасилась. Свежий кровоподтёк на плече немного портил вид, но в остальном своим обликом я осталась довольна.
Пройдясь по номеру, я вышла на балкон, потом опять зашла внутрь. С долей раздражения пришлось признать, что я нервничаю. Перед самым закатом я снова бросила мимолётный взгляд в зеркало. Глаза блестели слишком сильно, на щеках даже появился румянец, которого я не видела у себя очень давно… Сделав очередной круг по номеру, я вернулась на балкон. Красота заката была удивительной, но мне было не до неё. Вцепившись в перила, я бездумно смотрела на затерявшиеся среди деревьев домики. Наконец, яркие краски закатного неба начали тускнеть, под балконом клубились тени, оранжевые отблески солнца гасли один за другим. Привычный холод пробежал по венам, и, сделав глубокий вдох, я обернулась. Возле двери, ведущей в спальню, стоял Доминик. На нём была белая полурасстёгнутая рубашка и светлые брюки. В полумраке желтоватым огнём мерцали глаза. И я вдруг подумала, что иногда его мертвенная красота может быть по-настоящему волнующей. Оторвавшись от перил, я неторопливо направилась к нему.
– Белый цвет тебе идёт.
Он улыбнулся.
– Ты похожа на ангела.
– От кого-то другого я бы восприняла это как комплимент.
– Кого-то другого твой вид мог бы ввести в заблуждение.
– Сан-Себастьян,- я остановилась в шаге от него.- Вероятно, церкви здесь более католические, чем в Каракасе?
Доминик сделал оставленный мною шаг.
– Я решил, что здесь тебе будет легче их найти.
– Верно. С Винсентом я посетила их все.
– Именно так я и подумал.
– Правда? А о чём ты подумал, выбирая этот отель?
Доминик наклонился к моему лицу.
– О том, что у твоего приятеля неплохой вкус.
Я нарочито посмотрела на украшавший плечо кровоподтёк.
– Очевидно, мысли о его вкусах не оставляли тебя и прошлой ночью?
– Как ты догадалась?
Губы Доминика приникли к моим, я обняла его за шею, и он с силой прижал меня к себе. Поцелуй был безудержным, пальцы впились в мою кожу так, что я поёжилась. Доминик чуть ослабил хватку, и я прошептала:
– Зайдём внутрь…
Улыбка Доминика была странной, в ней как будто проскользнула грусть. Поцеловав меня в висок, он исчез в спальне. Я бросилась следом, с ужасом думая, что он может обнаружить кинжал. Но Доминик полулежал на кровати, полотенце покоилось на тумбочке нетронутым. Подавив вздох облегчения, я засыпала землёй остававшийся свободным проход и, отставив пустую вазу, подошла к кровати. Доминик не сводил с меня лихорадочно блестевших глаз.
– Теперь я в твоей власти, моя любовь.
Я чувствовала, как по телу расходится нервная дрожь. Что-то было не так. Что-то в его голосе, в том, как он на меня смотрел… Но отступать было поздно.
– Это я теперь в твоей власти. А моя кровь – в твоём распоряжении.
Доминик потянул меня к себе, и я опустилась рядом с ним на кровать. Он медленно провёл согнутыми пальцами по моей щеке и прошептал:
– Поцелуй меня…
В сознании забилась дикая мысль, что этой ночью он решил меня обратить. И я сама предоставила ему возможность, собственными руками оградив нас от вмешательства Арента… Видимо, на лице отразился страх, хотя я и пыталась его скрыть. Глаза Доминика засветились злым огоньком.
– Ты не боишься спрыгнуть с высоты минарета, но боишься меня поцеловать?
На самом деле так и было – поведение Доминика пугало меня не на шутку. Чем скорее всё это закончится, тем лучше. Улыбаясь, я наклонилась к нему так близко, что наши губы почти соприкоснулись, но, едва он попытался меня поцеловать, увернулась и подставила ему шею. Усмехнувшись, Доминик прижался губами к моей коже – там, где пульсировала артерия, и я обняла его за плечи. Всё было рассчитано правильно: чтобы достать кинжал, нужно лишь немного протянуть руку. Даже если он собирается меня обратить, я успею нанести удар. Губы Доминика уже переместились к моему плечу с багровым кровоподтёком, потом к груди, и я не выдержала.
– Чего ты ждёшь?
– Куда-то торопишься?
Холодные руки скользнули под платье с явным намерением меня от него освободить, но я вцепилась в его запястья.
– Шею я специально оставила открытой!
– Откуда вдруг такая стыдливость?
– Откуда такая непоследовательность?
– Кто сказал, что я собирался сначала пить твою кровь?
О таком варианте я не подумала и сейчас пришла в ужас. После нежностей Доминика я буду не в состоянии по-настоящему крепко сжать рукоять кинжала, не говоря о том, чтобы им воспользоваться. Доминик тем временем сбросил рубашку и снова сплёл вокруг меня руки. Уклонившись от поцелуя, я легко прикусила мочку его уха и со всей нежностью, на какую была способна, заскользила губами по холодной шее. Руки Доминика обхватили меня крепче, и тогда я резко впилась зубами в его кожу. Доминик судорожно прижал меня к груди и рассмеялся коротким злым смехом. Чуть отстранившись, я заглянула ему в глаза.