Вампиры не обязаны... просить?
Шрифт:
Пенелопа издала какой-то звук, напоминающий слово «неважно».
— Пенелопа, знаешь, ты мне, как сестра, только не такая раздражающая, и с сердцем человека. А ещё совестью. Но Творец же не обделил тебя разумом. Или обделил? Кинич — вампир. И он больше всего хочет сожрать тебя, словно десятилетний ребенок, который готов нырнуть в бассейн с кусочками именинного пирога, M&M's и ванильного мороженого. И видеоиграми, хотя их есть не будет, но ты поняла.
— Иш Таб, я могу помочь. Разумом я понимаю, что нужно держаться подальше, но всем остальным тянусь к нему, веря, что стоит мне ему довериться… Довериться нашей любви, и всё получиться.
— Пенелопа, приближаться к моему брату смерти подобно. Мне семьдесят тысяч лет, и тебе стоит поверить моим словам.
— Иш Таб, ты не…
— Да, я… Погоди. Почему мы вообще об этом говорим? Знаешь, я никогда не понимала людей, желающих умереть. Серьёзно. Вот животные никогда не хотят, но вы, люди… Стала бы собака спрыгивать с Эмпайр-Стейт-Билдинг? А бурундуки? Ты никогда не увидишь, как эти маленькие ублюдки лезут на гору Эль-Капитан [19] , хотя они чокнутые. И злые, очень злые. Отчего Элвин и все его попсовые, свитероносные друзья кажутся ещё отвратительнее. Я отвлеклась. Дело в том, что люди, которые не ценят дар жизни, меня раздражают.
19
Одна из крупнейших по величине горных вершин — монолитов в Северной Америке. Расположен в национальном парке Йосемити, штат Калифорния, США. Вершина находится на высоте 2307 м над уровнем моря, или примерно 910 метров над долиной Йосемити.
— Я знаю, что вела себя, как дура, — призналась Пенелопа, — но могу думать только о Киниче. И схожу с ума. Сердце мне подсказывает, что он меня не убьёт. Это просто бред, Иши.
«Иши? Она только что дала мне первое в жизни уменьшительно-ласкательное имя?»
Внезапно на душе Иш Таб стало тепло и вязко.
— Зачем Вселенная, — продолжили Пенелопа, — и судьба нам столько подкинули, но мы всё равно были вместе, чтобы теперь он меня убил? Нам предначертано вместе спасти мир. Иш Таб, мы две части одной души, ты сама так сказала. Мы две половинки. И… — Она глубоко вдохнула. — Я не могу без него дышать. Боюсь, что через несколько дней я не смогу встать с постели. Или не выношу ребёнка. У меня словно… душа на части развалена. — Проклятье. Они не могли проиграть. Иш Таб придётся подключить Пенелопу к жизнеобеспечению, то есть к ежедневному очищению. — Прошу, Иш Таб. Попроси его мне позвонить.
— Хорошо, я иду к нему. Но держись подальше от его квартиры, и оставайся у Хелены.
Она повесила трубку и пошла обратно.
Пять минут спустя, Иш Таб вышла из лифта и услышала вопль, который превратился в противное бульканье, прямо из квартиры Кинича.
— Ох, святая стряпня!
Она забежала в квартиру и увидела Кинича, сгорбившегося над парой дрыгающихся ног.
— Кинич! Нет!
Она откинула его на пол и почувствовала, как искра сдерживаемой, злой энергии высвобождается из тела. Господь всемогущий! У Кинича почернели глаза, и нижняя губа задрожала, когда он уставился прямо на Иш Таб. Он был так же шокирован, как и она.
Иш Таб обернулась через плечо и с ужасом уставилась на жертву. Антонио? О, Боги! Только не он. Антонио лежал без сознания, а из его шеи текла кровь. Иш Таб кинулась к нему.
— Нет, нет, нет! — Она стянула вуаль и потянулась к его шее, но замерла. Чёрт возьми, она
Закрыв глаза, она приказала темноте вернуться вглубь души, а не рваться наружу.
Ничего.
Дыхание Антонио ослабло, а кровь ещё сильнее потекла на пол.
— Ох, дьявол. — Может, ей удастся освободить тёмную энергию, а потом забрать обратно в себя, прежде чем он проснётся.
«Удачи, блин». После освобождения энергия всегда лучше прилипала к новому убежищу, и вытащить её было в десять раз труднее. «Не имеет значения, другого выбора нет». Иш Таб прижала вуаль к ране и задохнулась, почувствовав, как тело засветилось мощным светом, который циркулировал между ними. Внутрь и наружу. Наружу и внутрь. Словно… «Свет наших душ танцует». Какого?..
Иш Таб обернулась на Кинича.
— Проклятье, лучик, хватай телефон и звони этому вампирскому доктору.
— Какому доктору, — пробормотал он, так и лежа неподвижно на полу.
— На холодильнике номер, чего, не видел? — Когда Хелена последний раз звонила, сказала, что повесила номер в каждой квартире новообращённых. — Шевелись!
Она вернулась к Антонио, чувствуя себя загипнотизированной переплетением их душ и его изысканной мужской красотой. Она убрала назад его тёмно-каштановые волосы.
— Не смей умирать, безумный учёный, не смей. — Будьте прокляты Боги, но она не знала, что происходило, потому что никогда не прикасалась так к смертному. Иш Таб не забирала его тьму и не убивала его, а просто… касалась.
Вздохнув, Иш Таб принялась пристальнее осматривать Антонио: тёмные и густые ресницы, мужественная ямочка на подбородке и уже сильно отросшая щетина.
— Ты должен помочь спасти мир, — прошептала она ему на ухо. «Вероятно, и меня спасти…»
Она снова оглянулась. Кинича не было на кухне. Он стоял в открытом окне, готовясь прыгнуть.
«Нет! Чёрт подери!»
Она отравила его тьмой. Он пытался покончить с собой. Иш Таб кинулась через всю комнату, когда Кинич наклонился в проём.
— Не-е-е-ет! — прокричала она, перегнулась через раму и схватила его за лодыжку, дёрнувшись всем телом под весом брата. Но успела вцепиться в выступ, правда, опасно свисая с окна. Чёрт побери, её брат тяжелый.
Иш Таб сморщилась, когда несколько зевак с улицы закричали. Слава Богам, что была ночь, и здание тускло освещено, иначе весь город мог видеть его.
— Отпусти меня. — Он вырывался и извивался. «Блин блинский. Этого не будет». Она закрыла глаза и призвала тьму. «Назад! Чёрт подери назад. Кинич должен жить».
Антонио истекал кровью, и если бы пришлось выбирать между ним и братом, Иш Таб выбрала бы Антонио. Не имело значения, что брат значил для неё всё; что, кроме Франсиско, Кинич единственное существо на планете, которое относилось к ней как к кому-то важному; что Кинич никогда не поворачивался к ней спиной. Даже после того, как Иш Таб чуть не сошла с ума после смерти человека, которого любила так сильно, что её душа извернулась. Но вся эта вода утекла тысячу лун назад. А новый поток приближался с яростной скоростью, и имя тому потоку Антонио Асеро — краеугольный камень, открывающий портал. И её связь с Вселенной всегда будет диктовать. Иш Таб так и будет ставить человечество на первое место. «Чёрт возьми». Слёзы, как сок лимона под прессом полились из глаз, от напряжения мышц. У неё было много даров, кроме силы.