Вампиры. Путь проклятых
Шрифт:
Ржавые ворота заскрипели и стали раздвигаться. Джаффар поправил пиджак и зашагал к проходу. Дальнейшая беседа с пьяницей-сторожем не имела смысла.
— Эй, мистер, — донеслось из будки, — эй, мистер, пистолет-то, пистолет подберите… Чего ему перед входом валяться?…
«Вымерли они там, что ли?» — раздраженно думал инспектор, топчась перед матовыми дверьми холла и в тринадцатый раз вдавливая до упора кнопку звонка.
— И кому это не спится в такую рань? — послышался изнутри сонный женский голос. Джаффар с удивлением посмотрел на часы. Они показывали 17.28. Дверь распахнулась, и в ней соблазнительно обрисовалась блондинка с почти голливудскими формами. Она мило и непосредственно протирала заспанные глаза.
— Младший инспектор Джаффар Харири. Мне нужен директор.
— Так он, наверное,
— Спит? А когда же он, простите, работает? Ночью?
— Естественно… Специфика жанра. Вы что, не в курсе, какие мы фильмы снимаем?
— В курсе. Вурдалаки всякие, упыри, колдуны там…
— Колдуны не у нас. Это на «ХХ век Фокс». Идемте, я вас провожу.
Они долго шли по полутемным анфиладам. Инспектор быстро привык к завываниям и леденящим душу стонам (раза два между ними вклинивался звонкий мальчишеский голос, повторявший одну и ту же идиотскую фразу: «Дядя Роберт, укуси воробышка!»), и теперь с любопытством взирал на плакаты, украшавшие стены. С них скалились клыкастые парнив смокингах и истекали кармином томные брюнетки. Нередко плакат сопровождался двусмысленной надписью, типа «Полнокровная жизнь — жизнь вдвойне», «Упырь упыря не укусит зря», «От доски и до доски» и тому подобное.
Размышления Джаффара о местных традициях и своеобразном юморе прервала его очаровательная спутница. «Вы пока в баре посидите, ладно, а я на минуточку. Мне очень надо. Очень…» — последнее «очень» она протянула крайне соблазнительно, обнажив при этом пару блестящих белых клычков. Видимо, инспектор не сумел скрыть свои чувства, потому что девушка звонко рассмеялась и, сунув пальчики в рот, одним движением сдернула накладную челюсть. Джаффар, проклиная разыгравшиеся нервы и свою работу, вошел в дверь бара. В углу крохотного помещения, погруженного в красноватый полумрак, трое сотрудников пили томатный сок из высоких бокалов. За стойкой дремал толстый опухший бармен с постинфарктным цветом лица. Дальний столик оккупировала активно целовавшаяся парочка.
Джаффар заскучал, заказал «Кровавую Мери» — сказалось влияние обстановки — и подсел к компании.
— Привет, ребята, — инспектор решил наладить взаимопонимание. — Ну обстановочка у вас тут!
— Нормальная обстановка. Рабочая, — мрачно ответил один из выпивавших.
— Ну да. Рабочая. Я ж и говорю. Настолько рабочая, что какой-то шутник берет осиновый кол и…
Сидящих за столом передернуло.
— Не трави душу, парень, — говорящий вытер ладонью широкий безгубый рот. — И так тошно. А Грейв… Какой мужик был! Кровь с молоком! — при этих словах он мечтательно зачмокал и подавился своим пойлом.
Джаффар поспешно встал и проследовал к выходу. Проходя мимо влюбленных, он услышал страстный шепот: «Билл, не надо… Я же сказала после свадьбы… Тогда — сколько хочешь!» Оттолкнув возбужденного Билла, пышная девица принялась вытирать с шеи и части бюста ярко-красную помаду. Билл уныло сопел.
«Гомик, — подумал инспектор, — губы красит. Хотя зачем ему тогда женщина? И тем более свадьба? Бред какой-то…»
В поисках исчезнувшей проводницы Джаффар долго бродил по коридорам, не встречая ни одной живой души. Только из дверей с надписью «Звукооператорская», откуда раздавалось бульканье и хрипловатые вздохи, вывалился тощий пожилой негр с бритой головой, напевавший на мотив известного спиричуэлса:
«Nовоdy knоws whеrе's my grave, Nовоdy'll knоws whеrе it is…» [2]Увидев инспектора, негр поперхнулся, сбившись на хроматические вариации, закашлялся, отчего лицо его пошло пятнами, и поспешно скрылся за углом.
Дальнейшие поиски привели к пустой гримерной, просмотровому залу, неработающему туалету и трем зубоврачебным кабинетам. На последнем висела сделанная от руки табличка:
2
«И никто не узнает, где моя могила,
Не узнает никто, где она…» (англ.)
«Взявшего
Пнув ногой очередную дверь, инспектор потерял равновесие, вылетел во внутренний двор студии и больно ушиб колено о каменное надгробие, на котором парочка юных греховодников пыталась заниматься любовью.
— Простите, — смущенно отвернулся Харири.
— Ничего, ничего, — отозвался слева от него выбиравшийся из-под надгробия покойник.
Двор стал быстро наполняться синюшными мертвецами с кривыми обломанными челюстями, из могил потянулись изможденные руки, судорожно хватая наэлектризованный воздух; обнаженная парочка с воплем попыталась было смыться, но над ними уже зависли поношенные саваны…
— Стоп! Стоп! Что за идиот в кадре? Уберите! Кто так кричит! Кто так кусается?! Всех к Диснею отправлю! Джонни, следующий дубль!..
Идиотом в кадре оказался инспектор Джаффар Харири. Его отвел в сторону симпатичный моложавый упырь, до того куривший у «мигалки». Джаффар с перепугу не нашел ничего лучшего, как тупо ляпнуть своему спасителю: «Скажите, а зачем вам… три стоматологических кабинета? Это ж только на первом этаже…»
— А вы можете работать, когда у вас болят зубы? — осведомился собеседник. — Я, например, не могу.
Инспектор поспешил покинуть съемочную площадку, но на полпути споткнулся о собачью будку, из которой доносились странные звуки. Джаффар заглянул внутрь.
В углу затравленно скулил и дрожал от страха лохматый пес, а по краю алюминиевой миски с едой нагло расхаживал толстый воробей; временами он хрипло чирикал и клевал лежавшее в миске мясо, кося при этом на инспектора хищным зеленым глазом…
«…Вампир Джейк проснулся, как обычно, в шесть часов, с первым криком совы. Откинув крышку гроба, он запустил в будильник подушкой, еще немного полежал, потом поднялся и отправился чистить зубы. После этой процедуры он достал из холодильника банку консервированной крови, отхлебнул, поморщился, добавил джина с тоником и уже с удовольствием допил остальное. Некоторые считали Джейка гурманом, некоторые — извращенцем.
У подъезда опять околачивался вурдалак Фред, который немедленно стал клянчить двадцать монет до получки (почему именно двадцать — не знал никто, в том числе и сам Фред). Отделавшись от него трешкой, Джейк помчался на работу.
Шеф был опять не в духе, и Джейк выскочил из его кабинета, подгоняемый яростным воплем: „Сто колов тебе в задницу!“ Что такое кол в задницу, Джейк уже успел испытать — полгода назад он получил строгий выговор с занесением в личное тело.
Остальная рабочая ночь прошла ничуть не лучше; потому не было ничего удивительного в том, что Джейк возвращался домой, проклиная все на том и на этом свете. В подъезд склепа он ввалился в сопровождении мертвецки пьяного Фреда, клявшегося ему в любви до гроба — и увидел ЭТО!
Омерзительное бледно-розовое существо с полуразложившимися зубами и сосискообразными пальцами без малейших признаков когтей шагнуло к Джейку из-за внешней стороны склепа. В детстве мама нередко пугала его людьми, подростком он обожал страшные истории, но такое!..
Этого Джейк вынести не смог. Он выхватил из-за пояса осиновый кол и всадил его себе в сердце…
…Следственная комиссия констатировала самоубийство на почве нервной депрессии; показания пьяного Фреда были выброшены секретарем — все твердо знали, что это мистика и людей не бывает…»
Джаффар немного поразмыслил над найденным обрывком сценария, сунул его в карман и присел прямо на пол. Откуда-то снизу до него доносились отголоски семейной сцены:
— Опять пару схлопотал! — рокотал солидный сердитый бас.
— Не пару, а кол! — огрызнулся мальчишеский дискант. Послышался возглас, звук падения крупного тела и шлепок, сопровождаемый хныканьем.
— Чему тебя только в школе учат? — произнес наконец женский голос. Сколько раз тебе говорить, что это неприличное слово… Ну, кто теперь будет папу откачивать?