Ванга. Новый взгляд
Шрифт:
временем и полковником, служил в Генеральном
штабе. У них родилось двое сыновей, между которыми было ровно десять месяцев разницы. Больше детей Лера иметь не хотела и не имела, хотя
позже со слезами говорила о том, какая она дура, что не родила дочку. Дочки — они ведь к матерям
ближе, чем сыновья, это она знала по собственной
семье, в которой младшие братья разъехались
сначала по военным училищам, а затем — по не
слишком отдаленным гарнизонам, имея вполне
четкую
Впрочем, диссертацию писала и Лора, которая
422
имела диплом экономиста-международника. Более того, она с блеском защитила ее в Варшавском
университете — случай беспрецедентный в научном сотрудничестве двух братских социалистических стран. Конечно, она не работала — пока.
Но намеревалась найти приличное место в Москве, если супруга перестанут посылать в дальние
и долгосрочные командировки.
Впрочем, все кончилось не так, как она думала.
Устав от слишком веселой супруги, супруг сделал
так, что она, сама того не желая, вынуждена была
уличить его в супружеской неверности. Пришлось
устроить сцену ревности с битьем посуды и швырянием подаренных драгоценностей, было произнесено и роковое слово «развод». Супруг, однако, развода не испугался, брошенные драгоценности аккуратно подобрал и припрятал, привел со
своей стороны несколько бесспорных фактов Лориной супружеской неверности… и не успела она
опомниться, как оказалась в Москве, разведенной
и… осиротевшей и обобранной.
Судьбе было угодно распорядиться так, что родители Лоры скончались практически одновременно, не успев составить какое-либо завещание.
Да и не слишком принято было в то время писать завещания. Поскольку сама Лора, выходя замуж, получила в качестве приданого очень приличную двухкомнатную квартиру в районе метро «Аэропорт», то трехкомнатную квартиру поделили между собой
старшие брат и сестра. Поделили примитивно: квартиру — сестре, вещи — брату. Правда, третью
часть антикварной мебели, посуды и безделушек
по-честному отдали сестре, но деньги за проданную
дачу поделили пополам. Причем молча.
Характер у Лоры был достаточно независимый,
судиться с ближайшими родственниками она отказалась наотрез. Устроилась на работу в минис423
терство, получала приличный оклад, по-прежнему
не была обделена вниманием мужчин, хотя «бабий
век» — сорок лет вроде бы миновала, а в свободное
время воспитывала дочь Нину. Не имея других
примеров перед глазами, воспитывала на своем: мужчинам
получать дорогие подарки и приглашения в ресторан, если попадется «перспективный» — постараться повести под венец, но с детьми особо торопиться не стоит, гораздо лучше и приятнее пожить
какое-то время для себя. У Нины характер тоже
был не из легких, а кое-какие странности в поведении наводили на мысль о некотором расстройстве
психики, но Лора предпочитала этого не замечать, тем более, что в девятнадцать лет Нина вышла замуж… за лейтенанта-ракетчика, проживавшего
и работавшего в Ногинске, и переехала к нему.
От московской прописки, правда, не отказалась.
Как выяснилось — оказалась достаточно дальновидной.
Через три года, вдрызг разругавшись и с молодым супругом, и с его родителями, Нина оставила
им годовалого сына, а сама уехала к родному отцу, который на сей раз жил и работал в Чехословакии, да к тому же недавно женился на женщине, которая
была лишь на несколько лет старше Нины. Сначала
все было хорошо: Нина работала секретарем в издательстве, ладила с мачехой и дружила с отцом.
Но потом все рухнуло, причем ни Нина, ни ее отец
так никогда никому и не рассказали, что же произошло. Просто Нина вернулась в Ногинск, забрала
уже шестилетнего сына у бабушки и дедушки и поселилась в Москве с мамой.
К такому повороту событий Лора была абсолютно не готова. К тому же началась перестройка, приличная зарплата в министерстве превратилась
в гроши, а потом вообще произошло сокращение
424
штатов… Не достигнув пятидесяти лет, Лора оказалась безработной и совершенно бесперспективной: ее достаточно узкая специализация не была
нужна в государственных учреждениях, а частные
фирмы откровенно предпочитали брать сотрудниц добальзаковского возраста.
Вот тут Лора впервые запаниковала: ни работы, ни денег, ни поклонников. Заботы о внуке, судорожные поиски хоть какого-то источника заработка, бесконечные конфликты с дочерью и стремительно ухудшающееся здоровье. Этот процесс
был неприятен сам по себе, но ко всему прочему, он неумолимо стирал с лица все следы прежней
красоты и безвозвратно уродовал когда-то безупречную фигуру.
Вот в это-то время, совершенно отчаявшись, Лора позвонила мне. Не потому, что ждала какой-
то конкретной помощи, а так — на всякий случай.
Обо мне она не знала абсолютно ничего, только
время от времени видела публикации в газетах
и журналах, подписанные знакомой со школьных
времен фамилией, и довольно справедливо рассудила, что кое-какие связи у меня, наверняка, имеются.