Ванга. Новый взгляд
Шрифт:
Помню, если плохо что-либо стирала, пятна оставались, она молча мне эту вещь под ноги бросала.
Ну и что? Приучила стирать лучше, чем в прачеч409
ной, спасибо ей огромное. А Татьяна чуть ли не
истерику устраивала, когда под дверью комнаты
Олежкины пеленки находила. Потом опять завела
разговор о том, что комната мала. Олежке, дескать, и поиграть негде. Вместо того чтобы поблагодарить нас с мужем за то, что мы ее вообще в такую
квартиру пустили да еще содержим, она стала сцены
своего мужа по физиономии. Несильно, просто
в науку. И я его не осуждаю — довела, значит.
На меня муж отродясь руки не поднимал, хотя характер у него суровый. Помню, сразу после свадьбы привез он меня в дальний гарнизон (муж
мой — военный инженер был, на пенсию генералом вышел), оставил на квартире и отправился на
работу. А квартира — комната с кухней в бараке, топчан да табуретка. Я села на эту табуретку —и давай реветь. Девчонка же, двадцати лет не было, одна в чужом месте, ни единой знакомой души.
Так и проплакала до вечера. А муж пришел: давай
обедать! А я ему: откуда? из чего? в чем готовить?
Вот он мне первый и последний раз спокойненько объяснил: мужа нужно кормить три раза в день.
Его дело — приносить в дом деньги, остальное —не его забота. Вышла замуж — изволь выполнять
свои обязанности, тогда со стороны мужа и любовь, и уважение, и содержание. А на нет и суда
нет. Вот и все, а с тех пор — больна я или здорова, в хорошем настроении или в плохом — все всегда
делала безупречно.
А Татьяна из-за одной пощечины трагедию
устроила. Схватила Олежку в охапку, пожитки
свои в чемоданишко покидала и уехала к своей
матери. Игорю только через месяц письмо прислала: мол, живи со своей мамочкой, тебе жена
и не нужна совсем. А Олежку я и без тебя выращу, лишь бы больше в вашей тюрьме не оказаться.
410
Нет, каково? Даже от алиментов отказалась —ишь ты! Потом написала, что вышла замуж, что ее
муж Олежку усыновил и больше у нее ничего
с нами общего нет. Нет — и не надо. Нашла себе
какого-нибудь хама, кто на такую, да еще с ребенком, польстится?
Игорь после этого долго женщин избегал. Переживал очень. Да и шутка сказать: вторая жена такого
мужа бросает. Ну, понятно, если бы пил, гулял, денег
в дом не давал. А так, на ровном, что называется, месте… Мы с мужем тоже переживали, старались друг
друга поддержать, утешить. Машину Игорю купили, уговорили пойти на курсы, чтобы права получить.
Он сначала отнекивался, а потом пошел. И там познакомился со своей третьей женой. Валерией ее
звали, Лерой.
Первый раз Игорь привел ее к нам в дом поздно ночью, мы с мужем уже спали. Утром услышала
какое-то бормотание у Игоря в комнате. Испугалась: не заболел ли, если сам с собой разговаривает.
А Игорь мне даже со злостью какой-то: «Это не
шлюха, а моя жена. И вообще в чужую комнату
нужно стучаться. Выйди и закрой дверь с той стороны». Это родной-то матери? И какая-такая жена, если не расписаны? Дожила… В общем, поселилась эта Лера у нас, хотя свою квартиру имела — говорила, что оттуда дольше на работу
ездить, да кого обмануть хотела? Глупому ясно, что трехкомнатная в кирпичном лучше однокомнатной в панельном. Кем она работала, что делала с утра до вечера — понятия не имею. Но деньги
у нее были, врать не буду. То она Игорю галстук
шелковый купит, то еду какую-то заморскую, то одеколон импортный. Но все — с вывертом, 411
с усмешкою, с подначкою. Например, приготовлю я Игорю на завтрак яичницу, колбаски нарежу, хлеба, а она тут как тут и ставит перед ним йогурт: «Ты еще вчера жаловался, что у тебя живот растет.
Считай калории».
Или садимся вечером телевизор смотреть. Она
глянет от двери и фыркает: «Игорек, тебе еще рано
ящик вечерами глядеть. Вот выйдешь на пенсию —самое оно будет».
А в один прекрасный день Лера отличилась: врезала в дверь комнаты Игоря замок И заявила, что ей
осточертели мои приходы к ним в самое неурочное время: хочется чувствовать себя комфортно, а не как в парке на скамейке. Ну, ей виднее, я в таких
местах не бывала и так себя не вела. Я смолчала, а муж мой взбеленился и выгнал эту красотку. Сказал, что в его доме сроду ничего не запиралось и, пока он жив, запираться не будет.
Убралась. Только Игорь тоже за ней увязался.
Ну, тут я не волновалась: вернется, как миленький.
Лучше, чем родная мать, за ним никто ухаживать
не станет. И правильно: через два месяца вернулся.
Исхудавший, издерганный, по горло сытый своей
«семейной жизнью». Лера, оказывается, затеяла его
перевоспитывать. Это чтобы сам стирал, гладил, покупал продукты… Она целый день на работе, а он
только до шести часов вечера занят. Да, забыла сказать: Игорь — врач, работает в санэпидкадзоре…
В общем, довела мужика до ручки: собрал он свои
пожитки и вернулся домой.
Вот так, Игорю тридцать пять лет, а семьи настоящей нету. И я уже боюсь ему кого-нибудь сватать, и сам он женщин сторонится. И я его понимаю. Девушки сейчас избалованные, молодые
женщины — и того хуже, найти настоящую жену
труднее, чем в космос слетать. С пьяницами живут, от бандитов с ума сходят, нищих содержат, а та412
кие, как мой мальчик, получается, никому и не
нужны? Разве это справедливо?»