Ванька 12

ВАНЬКА 12

Глава 1 Уже не один

— Что за гостя привели, товарищ Зубов?

Глаза-льдинки за круглыми очками куда-то мне в переносицу уперлись. Недобрые такие глаза, всего чего угодно можно от их хозяина ожидать.

«Привели», значит — из бывших.

— Вот, Семен на дороге остановил. Идёт и песни распевает.

Мой сопровождающий даже взгляда не был удостоен. Только — кивка.

—

Что, всех певцов надо сюда водить?

Нехорошо так это было сказано. Свысока, с убеждением в умственной неполноценности собеседника.

— По-русски поет…

— По-русски?

Во взгляде, что был на меня обращен, мелькнула заинтересованность. Мелькнула и исчезла.

Я стою и молчу. Ну, меня же пока не спрашивают.

— Кто такой? — снизошел и до меня товарищ в круглых очках.

Тут, гадать не надо, старший он. Весь в коже — кепка кожаная, куртка — кожаная, галифе — тоже. Причем, всё это — красного цвета. Не черного, как чаще бывает, а именно — красного. Да, сапоги — опять же красные.

Что-то такое в памяти моей ворохнулось, но никак вспомнить не могу. Кто таким образом у нас обмундирован был? Кажется, с товарищем Троцким это как-то связано…

Я представился, что теперь таиться-то?

— Разрешите сапог снять?

Кожаный человек в очках на меня как на деревенского дурачка посмотрел. Вот де, какой пердимонокль приведенный с дороги придумал выкинуть.

— Документы там у меня, — пояснил я.

Свои бумаги, удостоверяющие личность, я в лесу зарывать не стал. Хоть и опасно это было, оставил при себе.

— Снимай.

Строгий товарищ в очках сказал это и на пару шагов отошел. То ли опасается чего, то ли не желает запашок учуять, который сейчас из сапога пахнёт.

Как метко говорят — нос воротит.

Опасается, это — правильно. Мало ли что там у меня за голенищем спрятано. Сказал — документы, а сам нож вытащу и как начну всех подряд резать…

Нож у меня есть, но спрятан он в правом сапоге. Как без него, без ножа-то? Без ножа на войне нельзя, пусть и прогрессивной революционной, а не какой-то там буржуазно-империалистической.

Документы у меня в левом сапоге. Его я и стянул.

Товарищ в красном поморщился.

Точно — из бывших. Военспец.

Впрочем, я — тоже.

— Вот. — протягиваю товарищу в очках свои бумаги.

Тот, сука, даже руки за спину спрятал. Брезгует. Вот и делай с такими мировую революцию…

— Товарищ Зубов, посмотрите, что там за бумаги.

Опять не глядя на приведшего меня это было сказано.

Товарищ Зубов, как у Федора в селе говорили, не поморговал. Внимательно ознакомился с бумагами, что я из сапога извлек.

— Всё верно, что товарищ Нинель сказал.

Зубов протянул было мои документы военспецу в красной коже. Тот отмахнулся.

— Вот и хорошо. — морда его выразила недовольство. — Куда следуете?

Чем

он недоволен? Да, получалось, что я его по положению повыше буду, пусть и по другому ведомству, но я же не претендую отряд под свою руку взять?

— Вызван в Москву.

Сказанного я посчитал достаточным. Таких как я на самый верх обычно вызывают. Не к дворнику чайку попить.

В общем, дальше я пошел уже не один. Отряд в Россию пробивался, а мне с ним было по дороге.

Глава 2 Гонят, как поганого таракана…

В бывшей первопрестольной, а теперь — столице освобожденного пролетариата и передового крестьянства меня встретили… никак.

Словно от надоедливой навозной мухи отмахнулись.

Не до меня тут сейчас. Франция потеряна, ещё и с войсками, которые туда были введены. Spartakusbund в Германии — подвёл. Не оказалось у них тех сил, о которых они Москве говорили.

Нас де те поддерживают, другие… Оказалось — обманули прогрессивные германские марксисты товарищей Ленина и Троцкого.

На самом деле на тонкой ниточке они в Берлине висели, а чтобы у власти удержаться, им войска из России и требовались. Мы за них кровь пролили, сколько верных товарищей похоронили, а всё впустую.

Германские социал-демократы слили Союз Спартака по полной. Поддержали правые фрайкоры, деньги незамедлительно нашли, стихийно организующиеся отряды озлобленных фронтовиков в мощную военную структуру мгновенно превратили.

Немецкие коммунисты по аналогии с нашими себя красными называли, а фрайкористов — белыми. Так вот, германские белые крепче наших белых оказались, ни секунды не миндальничали и железной рукой прихлопнули спартакинцев.

Фрайкоры захватили Берлин, местных красных беззубых болтунов развесили на фонарных столбах или к стенке поставили. Наших войск в Германии было мало — почти все во Францию ушли пожар мировой революции раздувать.

Кто остался — насмерть стояли, но сила солому везде ломит.

Германских красных просто втоптали в землю.

Я было заикнулся про лечение током пострадавших во Франции, но это результата не имело.

— Подготовьте, товарищ Нинель, подробную докладную записку. После её рассмотрения результаты будут до Вас доведены.

Ну, подготовил я, представил. Меня поблагодарили.

— Ждите, товарищ Нинель. Сообщим.

Вежливо выпроводили, ручкой помахали.

Ждал я в Москве почти два месяца, еженедельно ответственных товарищей своим видом раздражал.

По невеселым и унылым каким-то московским улицам гулял, газеты читал. Про заграничные события и мировую революцию там ничего не сообщалось, все словно в рот воды набрали.

Что, линия партии сменилась?

Иной курс выбрали?

Владимир Ильич всё хворал и никак ему лучше не становилось.