Ванька-ротный
Шрифт:
Над немецкими окопами стояла темная мгла. Мы вылезли из наших укрытий, стояли на поверхности и посматривали вперед.
Когда после первого массированного удара наша артиллерия сделала короткий перерыв, наступила, как взрыв, тишина. Глазами видишь, что кругом ни всплеска огня, ни всполоха земли, а в ушах продолжает реветь. Звуки взрывов идут не со стороны немцев, не от земли. Они вырываются изнутри из твоей мозговой коробки.
В наступившей тишине отдельные немцы пытаются бежать. Я ухмыляюсь посматривая в бинокль. Все они не сделав, и двух десятков шагов попадут снова под обстрел и распрощаются с жизнью.
Дело в том,
Два, три робких выстрела прозвучали с той стороны. Нашлись же такие! Как будто из всей немецкой дивизии три покойника встали на ноги и в честь себя произвели салют. У них нервы не выдержали. Вот они и пальнули в нашу сторону.
Три коротких выстрела прозвучали как сигнал к началу нового массированного обстрела. Наша артиллерия снова рванула.
Вы наверно подумали, что в обороне немцев все кругом полыхало огнем и горело. Языками огня лизало кусты и стволы деревьев, были объяты пламенем бугры и накаты блиндажей и черным дымом коптили воронки после разрывов. Ничего подобного на войне не бывает. Потому, что кусты и деревья от разрыва снарядов не горят, если их предварительно не полить керосином или бензином. Это во время съемок для эффекта по незнанию дела поливают землю и кусты горючей жидкостью.
Я сам не раз бывал под такими обстрелами и знаю, что стоит жизнь солдатская не по кино, а на самом деле.
Когда-то мы тоже дергались сидя в окопах под ударами немецкой артиллерии. Теперь немцы испытали на себе наши страдания, ужасы и муки. Теперь ураган огня ревел над немецкими позициями.
Огромная серая туча расползлась и поползла по земле. Пауза оборвалась. Зловещая туча вздрогнула, загрохотала и ожила. Брызги огня взрывов распластались над землей, и с глухим стоном и скрежетом зашаталась земля, заходили окопы, запрыгали бревна накатов над блиндажами и землянками.
– Товарищ гвардии капитан! Если так и дальше пойдет, они нам ни одного живого фрица не оставят! Что они рехнулись? Смешают все с землей! Трофей не останется! Дорвались до снарядов! Стволы пожгут у орудий!
Но вот ударили реактивные установки. Их скрежет возвестил начало наступления. Огненные языки пламени проскребли воздух у нас над головами. Солдаты оживились, ожидая сигнала к началу атаки.
Мы с Рязанцевым стояли на бруствере солдатской землянки. Задребезжал телефон. Телефонист поспешно протянул мне из окопа трубку.
– Почему без время вылезли наверх?… мать! – услышал я в трубке зычный голос командира полка. Рев и скрежет реактивных снарядов заглушил его последние слова.
– Сигнала к атаке я ещё не давал!
– Жду сигнал, стою на месте и веду наблюдение! – крикнул я в ответ.
Бросив трубку телефонисту, спросил:
– Ты что ль ему доложил?
Я забрался на насыпь повыше, приложил бинокль и посмотрел, что творилось впереди. Но из-за дыма, летящей земли и пыли ничего не было видно. Стоя на насыпи, мы не кланялись, как это было прежде. На душе было легко и спокойно.
Сейчас, через несколько секунд, с КП командира полка взлетит в воздух красная ракета. Это сигнал нам и пехоте идти вперед. Красная ракета взмахнет над кустами в воздух, мы дернемся вперед и пойдем на немецкую траншею.
Перед концом обстрела разрывы снарядов следуют особенно плотно. Перед атакой пехоты, темп огня усиливается и ревет.
Немцы сидевшие в окопах и траншее не предполагали, что на них обрушится такая мощь огня. Под такими обстрелами человек теряет чувство времени и пространства. Можно представить себе, как немцы оцепенели от страха, ужаса и ударов. Что можно чувствовать и о чем можно думать, когда вокруг тебя взревела земля? Когда небо померкло, и траншея встала на дыбы. Страшная внутренняя борьба давит и душит человека. С каждой новой секундой он приближается реально к своей смерти. Совсем еще не жил, а смерть уже выхватила его и костлявыми руками сжала в объятиях, так что ни вздохнуть, ни бзднуть, ни пёрнуть! Как в этом случае выражаются солдаты.
Солдат понимает, что ничего не поможет. Что он сам ничего не может изменить. Под таким обстрелом остается только ждать и молиться. Каждый из них мысленно прощается с живыми.
Я видел, как наши солдаты под бешеным огнем доставали из-за пазухи крестики и карманные иконки, шевелили беззвучно губами. Шептали молитвы. А что делать верующему солдату, если он не верит в себя. Мальчишки, не веровавшие в бога, обращались к своим матерям. Мама спаси! – шептали они. Солдаты постарше закоренелые безбожники обращались мысленно к своим родным и близким, а иной матерщинник ради облегчения души слал в пространство проклятия и укреплял свою веру трехэтажным матом. Человек чувствительный находил утешение в слезах. Каждый по-своему готовился к смерти и прощался с жизнью. Страшна не сама смерть! Странно ожидание ее!
Немцы народ набожный и суеверный. У них, там, в Германии разные католики, протестанты, баптисты, евангелисты и прочие Христовы и божьи.
Теперь у немцев ходила земля под ногами. Теперь у них душа расставалась с телом. Под таким огнем молись, не молись, на лбу выступит холодный могильный пот и от страха на всю жизнь перекосит физиономию.
Не многие остались в живых с подергиванием головой и судорожной дрожью в коленках. Были и такие, к которым нельзя было приблизиться и за версту. У них от страха и спертого дыхания, обнаружилось расстройство кишечника. Да, да! Не улыбайтесь! Не делайте кислое выражение лица, не складывайте презрительно и плотно губы, если вам за обедом вспомнился вдруг этот случай. Не думайте, что если процедить сквозь зубы
– Фу ты! – то этого не было на войне. На войне всякое и не такое случалось.
Посиди в окопе, когда у тебя из-под ног уходит земля, когда от ударов у тебя спёрло дыхание, когда ты прощаешься с жизнью, когда ты узнаешь, что людей с железной волей под таким огнем не бывает. Это дешёвая показуха тыловиков, рассчитанная на простачков, пока их жареный петух в задницу не клюнул.
Часто бывало, когда самый безвольный солдат ведет себя под обстрелом внешне спокойно. Но это только внешне. В душе у человека идет борьба. Чувство долга и страх играют в картишки. Кто кого переиграет? Солдат может в этот момент отмочить шуточку, выкинуть фортель, а у друга в это время глаза от страха лезут на лоб. Потом этот же отчаянный храбрец от одиночного выстрела из винтовки приседает. Вот и пойми его, когда он боится, когда ему море по колен.