Вардес. Лик Бога
Шрифт:
Человеческое тело на такое не способно. Может, я и вправду уже не человек, а существо иного рода, например, как эта эльфийка?… Но я страшился в это верить.
Самому большому изменению подверглась моя внутренняя суть. Кажется, я стал более циничным, более себялюбивым и ни в грош не ставлю других. Вроде этой эльфийки, а-ля я бессмертен, я высшее существо, а вы все обычные кольчатые черви, все равно, скоро подохните в грязной земле.
Хотя мне до Эйры еще далеко, вспомнилось, как мы с Лейлой наткнулись на отряд карателей,
Я сопереживал, ненавидел, хотел помочь и броситься с кулаками на уверенного в правильности своих действий карателя.
Я человек. И каким бы я монстром не стал, все равно, останусь человеком.
Главное, не забыть. Помнить ту, даже не успевшую вкусить жизни, девочку и никогда не забывать, что я Человек…
Мне стало тоскливо, и усилием воли повернул поток мыслей в другое русло.
Почему-то только сейчас впервые задумался, с какой стати маги, покидая мой мир, взяли с собой меня и Влада.
Ладно, я — хексен, могучее и в идеале полезное существо. А для чего им понадобился Влад? Этот противный сморчок? Неужели он тоже хексен?
Неужели циничные маги для того и появились в нашем мире, чтобы забрать золото, боеголовку и всех хексенов, которых найдут? А кто будет защищать наш мир от и в нем хватающей «нечистой»?
Не обманывай себя, Вардес, в родном мире ты никому не нужен. Ну, убьешь ты пару десятков безобидных тварей, но ведь с таким же успехом их одолеют и обычные солдаты — охотники за нечистью. А здесь, здесь ведут незримую войну странные существа — боги. Тут ты не безликая пешка, которых миллиарды, а фигура повыше…
В моем мире, кроме творца, не нуждающегося в помощи хексенов, нету активных богов, а следовательно, хексены в нем проживут такую же практически ничем не отличимую от других жизнь. Им никто не объяснит, что они необычны, они никому не присягнут. И никто не откроет их спрятанный глубоко внутри таинственный дар, а может, и проклятье. Они состарятся и умрут, ну, разве, что проживут на пару десятилетий дольше…
— Вставай, хексен, надоел уже! — все трясла меня Эйра. — Нам нужно успеть в крепость, пока нас не настиг еще один отряд демонов.
Я прислушался к себе, бедро по-прежнему болит, но терпимо. Осторожно, стараясь не разбередить наверно начавшую стягиваться рану, я встал, опираясь на здоровую ногу. Второй опорой послужил мой меч в ножнах. Я попробовал ковылять таким образом, но со скрученной веревкой, пропитавшейся кровью рубахой в паху, понял, что до вечера не пройду и пяти километров.
— Эйра, я ранен, — сказал я. — Нам нужно переждать, пока моя регенерация меня исцелит.
Эльфийка холодно и почти равнодушно покачала головой:
— Мы не можем, если мы тут останемся, нам не дожить до ночи.
— Крепость далеко? — с сомнением спросил я.
— Не очень, но в таком состоянии ты не дойдешь…
— Так что же ты предлагаешь?! — окончательно запутался я.
Эльфийка закусила алую губу, посмотрела по сторонам, то ли ища врагов, то ли шпионов:
— Мне придется исцелить тебя…
— Что?! Ты можешь исцелять раны и молчишь?
Белая кожа личины, которую одела на себя Эйра, вдруг сделалась пунцовой, она тряхнула копной белокурых волос, словно отгоняя предательское смятение:
— Для моего заклинания требуется прямой контакт с раной, — отчетливо и без запинки сказала она, — снимай штаны, я постараюсь не смотреть…
Хор хаотичных мыслей пронесся в голове: не разыгрывает… Долго мяться и упрашивать себя не стал. В конце концов, я мужик. И даже больше: я хексен.
Чувствуя, как горят уши, принялся стягивать портки…
Через полчаса я, голый по пояс, уже шел на своих двоих, Эйра, как впрочем, и всегда старалась на меня не смотреть. Но сейчас во всех ее движениях или в нечаянных взглядах отчетливо чувствовалось смущение. Уж не знаю, чем она столько лет занималась со своим мужем, но чувство такое, что мужчины коснулась впервые.
Солнечные лучи лишь местами пробиваются сквозь листву исполинских деревьев.
Там, куда попадает яркий в этом мрачном лесу свет, чахлая трава ярко расцветает, жадно тянется к солнцу зелеными стеблями. Птицы на высоких деревьях, уже давно привычные не пугаться ничего внизу, галдят и щебечут так мощно, что скоро на них перестаешь обращать внимание, как на безостановочно работающий холодильник.
Краснокожие твари еще дважды пробовали нас на прочность. Но на сей раз мне не пришлось даже пускать меч в ход. Эльфийка своими шаровыми молниями выжигала прорехи в рядах худосочных существ. Они и вправду обладали разумом, мигом поняв безнадежность атаки, оставшиеся в живых, скрывались за стволами исполинских деревьев. Судя по тому, что они были больше похожи на спички, чем на представляющих угрозу монстров, это были крайне молодые особи.
— Быстрее, — бросила сквозь зубы Эйра. — Они собирают силы и скоро набросятся всем скопом. До этого времени нам нужно оказаться в стенах крепости.
Мы заспешили, сохраняя при этом осторожность, за каждым стволом дерева, которого не возьмут в обхват даже семь взявшихся за руки человек, мне мерещились скрывающиеся в засаде монстры.
— Эйра, — отвлек я от созерцания стволов эльфийку, — почему ты назвала этих тварей демонами? Ты, вроде, говорила, что никто не знает, кто они…
По-моему, сначала она намеревалась проигнорировать вопрос, но наверно, вспомнив, что я все же не простой смертный, ответила с неохотой:
— Я не отказываюсь от своих слов, — сказала она звучным голосом, — но моя раса над этим много думала… Как же это объяснить, чтобы ты понял… Есть несколько вероятностей их происхождения. Какая из них истинная, не знает никто, однако я придерживаюсь той вероятности, где считается, что это демоны, перенесены в наш мир чьей-то могучей волей… Ты меня понимаешь?
Я кивнул:
— Да, продолжай.
Она смотрела на меня настороженно, словно не веря, как мог глупый мальчишка понять то, в чем путается она, умудренная годами эльфийка.