Варфоломеевские ночи
Шрифт:
В этих условиях происходили постоянные ссоры и даже драки, на кухнях воровали друг у друга продукты, у туалетов, опаздывающие на работу, мочились прямо на пол. Вот какое благо своим рабам оставил дедушка Ленин, к которому пролетариат стекался с разных уголков страны бить поклоны. Надо сказать, что сам Ленин набаламутил так, что его духовные рабы коммунисты до сих пор не могут разобраться в его талмудах, которые они считают для себя руководством к действию. Они бережно относятся к духовному наследию. Ни одна запятая не может быть переставлена в противоречивых, сварливых, однополярных талмудах, из которых лик автора высвечивается в роли политической проститутки, да еще вдобавок смеется над своими рабами.
Судите сами. В своем труде "Государство и революция"
Первую задачу коммунисты поняли. И они ее успешно выполнили. А что касается второй задачи, то тут Ленин, как чеховский хамелеон начал менять свои позиции.
Но если сравнить указания Ленина, относящиеся к строительству послереволюционного государства, с историей советского государства, станет ясным, что нигде ленинизм не был так слаб, как в своих представлениях о природе и функции правительства. Мощное социалистическое государство, растоптавшее мораль, веру в Бога, ликвидировавшее понятия чести и свободы личности, было намного хуже гитлеровского, не уничтожавшего свой собственный народ, не воевавшее с собственным народом. В этом государстве процветала верхушка, партийная элиты, пользовавшаяся всеми благами даже тогда, когда народ умирал от голода. Тот хочется привести пример, дабы не казаться голословным.
Ежедневный продовольственный паек, состоявший в основном из 100-125 гр. хлеба, часто заменялся овсом, пшеницей, рожью, а иногда люди не получали и этого; выдавались даже селедочные головки и не первой свежести сушеная вобла.
У голодающего партийного актива не было сил, чтобы справляться со своими политическими обязанностями. Поэтому в Выборгском райкоме "поднимался вопрос об организации закрытой столовой для работников районных организаций, но единого мнения по этому вопросу не было". Некоторые коммунисты, пишет Шуняков, считали, что актив должен голодать наряду с простыми рабочими, "большинство же рассуждало иначе, полагая, что если мы не будем поддерживать свой передовой актив, то его истощение, а отсюда и неизбежная преждевременная гибель пагубно отразятся на развитии революции, так как, лишившись своих организаторов и руководителей, рабочий класс не сможет быть двигателем революции и строителем нового общества". Вопрос был поставлен перед Лениным.
Ленин выслушал противников привилегированного положения актива и заявил, что они не правы в своих рассуждениях.
Героика личного самопожертвования, из которой они исходят, особенно в настоящих условиях, сугубо мелкобуржуазна, она берет начало от эсеров. Рабочий класс не может идти в авангарде революции, не имея своего актива, своих организаторов. Актив надо беречь и в настоящее время, в пределах имеющихся возможностей, необходимо поддержать его физически. "Закрытую столовую, - сказал Ленин, - надо организовать. Рабочие поймут необходимость этого..." Через несколько дней столовая для районного актива была организована.
Шуняков снова встретился с Лениным в Москве, в сентябре 1918 г. За месяц до того "чрезвычайная тройка", в которую он входил, направила "в распоряжение Петроградской ЧК двух арестованных (пишет Шуняков): "сиятельного" брата "сиятельного" графа Витте (бывшего премьер-министра- В. В.) и Воронина - директора-распорядителя фабрик "Акционерного общества Воронин, Лютч и Чешер". Оба обвинялись в хранении консервов, золотой валюты, ценных бумаг и пр. "Позднее, - пишет Шуняков, - нам сообщили, что, когда рабочие узнали об отправке арестованных в ЧК на Гороховую улицу, они собрались и учинили над ними настоящий самосуд". Шуняков рассказал об этом Ленину. "Особенно понравился Ленину, - вспоминает Шуняков, - мой рассказ о проведенном нами в районе красном терроре и, в частности, о расправе рабочих с "сиятельным" Витте и фабрикантом Ворониным. На мое замечание о нашем недосмотре, результатом чего явился самосуд, Владимир Ильич бросил реплику: "Ну, беды в этом большой не было, ведь рабочие знали, кого и за что они судили! В ходе революции, - сказал он, - такие случаи хотя и нежелательны, но неизбежны".
Отношение Ленина к закрытой столовой для коммунистов было вполне разумным. Его реплика по поводу самосуда показывает практический подход к делу: что было, того не воротишь. Но именно привилегированное положение коммунистов и неограниченный красный террор со стороны рабочих стали той чертой, которая навсегда отделила советскую реальность от провозглашаемого коммунистами идеала.
"Государство и революция" Ленина лежит в музее. Эта книга занимает исключительное положение среди работ Ленина, потому что это не марксистская книга. По мнению Ленина, квинтэссенцией марксизма была классовая борьба, понятие о которой, действительно, лежит в основе учений Маркса и Ленина. Но в "Государстве и революции" не принимается во внимание ни внутренняя, ни международная борьба классов. Пользуясь совершенно утопическим, "нигдешним" методом, который сам он так поносил прежде, Ленин описал и предписал без государственное общество, не совместимое с реальными условиями ни того времени, ни сегодняшнего дня, или ни предвидимого будущего в России или в других странах. Несмотря на всю ее марксистскую терминологию и цитаты, книга Ленина представляет собой интеллектуальное заблуждение, причуду "твердокаменного" человека, идеологический эквивалент парика и грима, которые он носил, скрываясь под чужим именем, когда писал ее.
Через двадцать месяцев после захвата власти, 11 июля 1919 г., Ленин выступил перед слушателями так называемого "Коммунистического университета им. Свердлова" в Москве с лекцией "О государстве". Теперь у Ленина был опыт государственного деятеля. Что он вынес из этого опыта? Вот как он описывает государство: "Оно всегда было известным аппаратом, который выделялся из общества и состоял из группы людей, занимавшихся только тем или главным образом тем, чтобы управлять. Люди делятся на управляемых и на специалистов по управлению, на тех, которые поднимаются над обществом и которых называют правителями, представителями государства.
***
8 ноября, через день после захвата власти, Ленин публично упомянул об Учредительном Собрании как об органе, который один властен решать в международных вопросах. Он был за Учредилку, представлял ее как форму отмирания государства и управления страной всем народом. Выборы в Учредительное собрание были последний демократической формой, за которую ратовали большевики и их вождь Ленин. Но случилось непоправимое. Из 707 место большевики получили 175, явно, обидное меньшинство. Ленин нашел единственно верный выход: он разогнал Учредительное собрание, как реакционную форму правления. Это произошло в ноябре 17 года, когда большевики уже правили Россией.
Украв лозунг у эсеров: земля крестьянам, Ленин широко использовал этот лозунг, выступая с трибун, но захватив власть, обрезал земельку крепостным по углы, разрешив иметь эту землю только в цветочных горшках.
***
Ленин был за свободу после отмирания государства, но он же и лишил свободы, вернее урезал ее до минимума: советский духовный раб имел право только хвалить партию и ее вождей.
***
Ленин выступал против заключения сепаратного мира с Германией и он же его заключил с унизительными для своей страны последствиями.