Варнер и жена
Шрифт:
– Он хочет, чтобы я взялся за это дело, несмотря на то, что тебе уже выплачен гонорар.
– И ты за него взялся?
– Конечно нет. Нет. Разве тебя это не оскорбило бы?
Я так ему и сказал. Я ему сказал еще кое-что и чуть не пожалел об этом - он ведь очень сильный человек.
– Сильный?
– Да. Он фактически попытался выгнать меня из офиса. Ему никак не меньше пятидесяти. Но я не отличаюсь крупной комплекцией, так что он подумал, что справится со мной, а я вытолкал его вон и запер дверь.
Миссис Варнер улыбнулась:
–
– Да уж. Целую минуту мне пришлось попотеть.
Я подумал, ты захочешь узнать об этом...
– Конечно. Я рада, что ты все рассказал мне. А я и не знала, что ты борец, Тимми.
– Ну...
– маленький человечек изо всех сил старался не показать, как он доволен собой, - сказать по правде, нет. Но не мог же я позволить ему вышвырнуть меня из моего же собственного офиса!
– Я рада узнать об этом, - продолжала миссис Варнер.
– Что ты борец, я имею в виду. Потому что это сделает все гораздо более интересным. Теперь тебе предстоит бороться со мной.
Мистер Варнер три раза моргнул, прежде чем вновь обрел дар речи.
– Бороться с тобой!
– в конце концов воскликнул он так, словно ему сообщили, что он призван служить в германскую армию.
– Да. Именно об этом я и хотела поговорить с тобой. Мой дорогой Тимми, ты представляешь сторону города в "Ходатайстве об отчуждении".
– Сторону города! Я! Что... почему...
– Он был совершенно выбит из колеи.
– Именно. Город и ты. В деле по "Ходатайству об отчуждении" ты выступаешь на стороне города Грантона.
Мистер Варнер заморгал со скоростью не меньше пятидесяти раз в секунду.
– Моя дорогая Лора...
– выдавил он (поверьте, наш герой осмеливался называть жену по имени лишь в минуты крайнего возбуждения).
– Моя дорогая Лора, я понятия не имею, о чем нужно говорить на судебном заседании...
Тут миссис Варнер пустилась в объяснения.
– Все очень просто, - заявила она.
– Дело в том, что говорить вообще ничего не надо. Как ты знаешь, я представляю сторону железнодорожной компании. Так что мы будем оппонентами. Это моя собственная идея.
– Но зачем?
– Он все еще был в полнейшем замешательстве.
– Глупый! Ты что, не понимаешь, что это может положить конец всем абсурдным слухам, которые распускает обо мне старый Хамлин?
– О!
– внезапно прозрел мистер Варнер.
– Он больше не сможет болтать о том, что все дела за меня ведешь ты, если мы выступим друг против друга, - продолжала его многомудрая супруга. Это великолепно сработает. Единственная трудность в том, чтобы защиту интересов города поручили вести именно тебе. Но ты должен с этим справиться. Мэр Слоссон ведь все еще твой хороший друг, так?
Мистер Варнер кивнул.
– Тогда и здесь трудностей не возникнет. К тому же они знают: ни у одного человека в мире нет ни малейшего шанса выиграть это дело, так что им все равно, кто его будет вести. Если понадобится, ты можешь предложить свои услуги, не требуя гонорара. Было бы не
– Но...
– Что?
– Будет ли это корректно в профессиональном плане?
– Корректно? Что?
– Нам с тобой выступать в роли оппонентов.
– Ради бога! Почему нет?
– Не знаю... Я думаю, вдруг... Нет, все будет хорошо.
– С минуту он помедлил, а потом робко добавил: - На самом деле, ты знаешь, мне не очень нравится браться за безнадежные дела.
– Знаю. Я об этом думала. Но ведь никто и не ожидает от тебя победы. Все прекрасно знают, что выиграть это дело ты не сможешь.
– Верно.
– Мистер Варнер подошел к окну и остановился, глядя в ночь. Так он простоял секунд десять, потом вернулся к креслу и сел - не на подлокотник, а на сиденье. Взглянув на жену, он обнаружил, что она испытующе смотрит на него; он не мог отвести взгляд от ее свежей бархатистой кожи, красиво очерченных губ и густой массы каштановых волос. Потом внезапно потупился, заморгал и вздохнул.
– Я встречусь с мэром Слоссоном утром, - сказал он.
Лора вскочила с дивана, подбежала к креслу и обвила руками шею мужа.
– Ты прелесть, Тимми!
– воскликнула она.
Когда десять минут спустя он вошел в свою комнату, его лицо пылало от воспоминания о поцелуе.
*3
На следующее утро в десять часов Тимоти Д. Варнер позвонил Слоссону и тотчас же получил приглашение к нему в кабинет.
Мистер Слоссон, тридцатитрехлетний атлетически сложенный мужчина с квадратной челюстью был заброшен в мэрию волной либеральных чувств, которые обуревали город во время последних выборов. Он начинал карьеру простым служащим на фабрике, постепенно вырос до статуса управляющего и пробыл на этом посту пять лет, а потом вложил в дело собственный капитал, взятый взаймы у Тимоти Д. Варнера. Слоссон уже вернул деньги, но считал, что он все еще в долгу.
– Вы сильно заняты?
– осведомился мистер Варнер.
– В приемной так много народу. Наверное, мне нужно было подождать...
– Большинство из них попрошайки, - отмахнулся мэр.
– Я никогда не бываю слишком занят для вас, мистер Варнер. Слава богу, я еще не научился забывать друзей, в отличие от многих моих коллег, облеченных властью. Как ваши дела?
Мистер Варнер довольно неубедительно пробормотал, что все в порядке. А потом, словно стараясь поскорее отделаться от неприятной миссии, безо всяких предисловий заявил:
– Джим, я хочу представлять сторону города в "Ходатайстве об отчуждении".
Мэр удивленно присвистнул, но, прежде чем успел промолвить хоть слово, его визитер продолжил:
– Знаю, что у вас много вопросов по этому поводу, но я должен держать язык за зубами. Единственное, что могу сказать вам, - у меня есть на это личные причины. Я прошу вас сделать мне одолжение. Ведь в этом деле у вас нет личной заинтересованности, это все знают, так что ваша репутация вне опасности.
После недолгих раздумий мэр усмехнулся.