Варвар Лорен
Шрифт:
— Дж’шел уходит рано утром?
Н'дек медленно кивает, его глаза широко раскрыты. Он не может оторвать взгляда от моей женщины, и я чувствую собственническое желание встать перед ней и защитить от его взгляда.
— Он болтал о тебе и женщине, но…Я подумал, что он несет чушь, чтобы подбодрить меня. Ты же знаешь, как он любит придумывать истории.
Я знаю. Дж'шел изо всех сил старался вывести Н'дека из депрессии, проводя бесконечные часы, рассказывая ему дикие истории, чтобы заинтриговать… или, по крайней мере, заставить улыбнуться.
Почти все погибло в тот день. Я думаю о землетрясении, произошедшем этим утром, и мой рот сжимается. Это не может повториться. Небольшие толчки — это ничто. Они случались всегда. У нас не будет больше смертей. Ведь не осталось опасных гор, не так ли?
Я думаю о дыме, поднимающемся в море на дальнем конце суши, и хмурюсь про себя. Я не могу беспокоиться о таких вещах. Я должен накормить Л’Рен и З'Рена. О горе побеспокоюсь позже.
— Как ее зовут? — спрашивает Н'дек мягким голосом. — Откуда она взялась? И… что не так с ее камуфляжем?
Я смеюсь, потому что за этот день он сказал больше, чем за последний оборот Луны.
— Она моя, Н'дек. Мы нашли отклик.
— У меня есть уши, — сухо говорит он. — Я знаю. Но… как она сюда попала? Есть ли еще такие, как она? — З’рен что-то бормочет и хватает Н'дека за косы, охотник рассеянно поднимает комплект, выпрямляясь на своей кровати. — Я не понимаю, как она здесь оказалась.
— Я тоже.
Пока она не научится говорить на нашем языке, мы не узнаем, кто она и где ее народ.
— Возможно, с другого острова? Из других кланов? Тех, которые не были уничтожены смертью горы? — он выглядит полным надежды.
— Если это так, то это странное место, где им не нужен камуфляж, чтобы защитить себя.
Он хмыкает.
— Действительно странно.
Как будто понимая, что находится в центре нашего разговора, моя подруга выходит вперед с ночным летуном, все еще сидящим у нее на плече, и улыбается Н'деку.
— Прт, я Л'рен, — говорит она, похлопывая себя по груди.
Н'дек смотрит на меня, прищурив глаза.
— Она пытается мне что-то сказать?
— Свое имя.
— О… Конечно, — он кивает ей и касается своей груди. — Н’дек.
Ее лицо искажается, и она беспомощно смотрит на меня, затем пытается произнести его имя.
— Наааахдекккк.
На лице Н'дека написано страдание, но он вежливо кивает.
— Их язык странный, — признаюсь я. — Она не может произнести и мое имя.
— Она необычно выглядит, — говорит он через мгновение, и когда моя пара садится рядом с ним, вспыхивает камуфляжем, будто встревоженный. — У нее деформированные руки.
— Я думаю, что ее народ такой. Она использует все свои пальцы, даже лишние.
Я нахожу корзинку, в которой лежат
— Ешь, сердце мое. Тебе нужны силы.
Л'рен забирает у меня корзинку, и я сажусь рядом с ней. Она хмуро смотрит на яйцо и возвращает его мне.
— Это тебе, — отвечаю я, мягко подталкивая еду обратно.
Я голоден, мы все голодны, но это может подождать.
— Возможно, ее сородичи не едят яиц, — предполагает Н'дек.
Сам он жадно смотрит на еду.
Когда она предлагает ее Н'деку вместо того, чтобы оставить себе, он смотрит на меня, как бы спрашивая разрешения. Я киваю ему. Хотя он не может охотиться сам, я не дам ему умереть голодно й смертью. Возможно, скоро он выйдет из этого печального, одинокого состояния из-за потери ноги и поймет, что все еще может принести много пользы нашему племени, каким бы малочисленным оно ни было. Он немедленно берет его, разламывает и быстро проглатывает содержимое. З'рен хихикает, сжимая в руке свое яйцо, а Л'Рен, улыбаясь, протягивает руку, чтобы пощекотать его.
Я снова подталкиваю к ней корзину.
— Ешь, — повторяю я.
— Ешь, — соглашается она, берет один из орехов и раскалывает его, как я показывал.
Она съедает один, а затем предлагает другой мне, а третий Н'деку. Я разламываю свой и возвращаю ей, а Н'дек съедает свой. Должно быть, он голоднее, чем показывает… а это значит, что припасов еще меньше, чем я думал.
Толстяк перегибается через плечо Л'Рен и пытается вырвать содержимое одного из ее орехов. Я шиплю на него и пытаюсь заставить уйти, но он только щелкает клювом.
— Избалованный летун, — бормочу я.
Л'рен хихикает и предлагает летуну немного еды, и я мысленно вздыхаю. Она не понимает, что питомец уже накормлен. Хотя не могу винить ее за доброе сердце.
Она заканчивает есть и облизывает пальцы, и пока я наблюдаю, мой кхай начинает петь. Н'дек прочищает горло и забирает пустую яичную скорлупу из крошечных кулачков З'рена, изо всех сил стараясь не привлекать к нам внимания.
— Если ты хочешь взять ее с собой в джунгли, я могу присмотреть за малышом, — говорит он.
Я удивлен. Это первый раз, когда он вызвался помочь З'рену после несчастного случая.
— Если хочешь. Мы не уйдем далеко.
— Идите так далеко, как тебе нравится, — говорит он странным, мягким голосом.
Я знаю, о чем он думает — что для спаривания нам нужно уединение.
— Я возьму ее на сбор, не более.
— Делай, как хочешь. Я разберусь с малышом, — он делает паузу, а затем смотрит на меня. — Дж’шел сказал, что с ней была еще одна женщина. Ее забрал Р'Джаал? Нашли ли они отклик?