Варвар
Шрифт:
– Не бойся, - прошептал Энрар ей на ухо. – Ты не заслужила ту боль, что я причинил тебе днем. Больше этого не повторится.
Он резко развернул ее к себе лицом и скользнул рукой по шее, заставляя запрокинуть голову, чтобы в едва различимом свете луны видеть женское лицо. Большим пальцем он провел по пухлым губам, чуть приоткрывая их, и выдохнул. Всё еще пьяный разум делал его разговорчивей обычного.
– Ты хороша, - сказал он с усмешкой. – Настоящее сокровище. Моя, а к своим вещам я привык относиться хорошо.
Вилию передернуло и от этих слов и от внезапного горячего поцелуя в шею. Мужчина осторожно покусывал нежную кожу, тут же лаская ее губами, неспешно, словно смакуя привкус страха собственной добычи.
Женщина же, почти не дыша, смотрела в потолок и нервно повторяла мысленно: «Я не вещь. Не твоя». Только от этого хотелось плакать, а это было теперь непозволительно, потому она хлопала ресницами, мечтая высушить набежавшую влагу.
Мужчина же отстранился, проводя руками по ее телу от плеч по спине к ягодицам, от ягодиц к животу и вверх к груди, обхватывая ее руками и осторожно сжимая своими огромными лапами.
– Откуда платье? – спросил он внезапно с нотами гнева в голосе.
– Гарда одолжила свое, - ответила Вилия, понимая, что от страха ее голос походил на жалобный писк.
– Старуха что ли?
Женщина кивнула, не понимая, почему он недоволен.
– Тогда ладно, - выдохнул Энрар. – Но впредь знай: я не хочу, чтобы ты носила чужие вещи.
– Это временно, - прошептала Вилия, понимая, что он действительно недоволен.
Мужчина не ответил, только фыркнул что-то в темноте и снова прильнул к ее шее, только теперь он действительно кусал ее неболезненно и жадно, мял грудь одной рукой, а другой выискивал завязку пояса, чтобы развязать его и уронить на пол.
Вилия снова просто закрыла глаза, не зная, что ей делать и как дышать. Ей было страшно от осознания происходящего и от того, что прикосновения мужчины при всей их непристойности не были неприятными. Его огромные руки казались горячими даже сквозь ткань платья, от чего дыхание у женщины сбивалось. Мужчина же медлил. Он то сжимал ее грудь, то поглаживал бедра, то жадно впивался пальцами в ягодицу, а потом мял ее, сопя в изящную шею. Когда же эштарец внезапно опустился на колени, Вилия зажала себе рот руками, только бы не вскрикнуть от ужаса.
Энрар же снова с наслаждением прикусил собственный язык и заскользил руками по тонким стройным ножкам, задирая юбку. Ему нравились ее икры, коленки, бедра, которые можно было сжать всей пятерней, а еще больше нравилось осознание, что женщина поняла его правильно. Пальцы нащупали волнистый край исподнего платья, а панталон не нашли, потому, шумно выдыхая, почти рыча, он впился руками в ее ягодицы и уткнулся носом в живот, чтобы немного успокоиться. Ему хотелось схватить Вилию, швырнуть на кровать и жадно отодрать, чтобы она орала в голос, но еще больше хотелось заставить ее разделить его собственное желание. Крик ее наслаждения – вот о чем он мечтал, поднимаясь и стягивая с нее платье.
Без приказов Вилия послушно подняла руку, позволяя одеянию соскользнуть с собственных рук, и едва не задохнулось, видя в полумраке жадный блеск черных глаз. Улыбка Энрара напоминала звериный оскал, от которого по телу пробегала холодная дрожь.
Отбросив платье в сторону, мужчина окинул ее взглядом. Полупрозрачное платьишко будоражило воображение сильнее обнаженного тела. Подхватив Вилию на руки, он осторожно отнес ее к лежанке.
– Завтра ты будешь спать на мягкой постели, достойной твоего тела, - пообещал мужчина, укладывая ее на спину и снова впиваясь губами в девичью шею.
Вилия не выдержала, стала звучно, жадно хватать воздух. Она не могла понять, что с ней происходило. Ей было страшно. В груди всё сжималось, но тело медленно наполнялось теплом, руки, блуждающие по ее телу, начинали казаться волнующими и приятными. Это только усиливало ужас и заставляло дочь барона задыхаться. Мужчину же ее вздохи, так похожие на стоны, распаляли. Он целовал ее плечи, покусывал грудь сквозь тонкую ткань, блуждал руками по ее бедрам, бокам, спине. Осторожно коленом раздвинул ноги и расположился между ними, нависая над ней.
Женщина закрыла лицо руками, пытаясь скрыться от стыда и волнения, а мужчина словно специально спешил смутить ее еще больше. Усевшись на кровати, он шире развел ее бедра, нежно гладил их, добираясь пальцами до промежности.
Вилия невольно выгнулась и ахнула, когда палец мужчины уверенно скользнул внутрь. Она оказалась влажной и чуть приоткрытой, потому Энрар легко смог погладить ее внутри, наблюдая за реакцией.
– Больно? – спросил он с улыбкой, видя, что никакой боли в теле женщины явно не было, только скованность.
– Нет, - жалобно ответила Вилия сквозь ладошки.
– Это замечательно, - прошептал Энрар и снова склонился к ее груди.
Его указательный палец осторожно гладил ее внутри, большой, упираясь в бусинку клитора, поглаживал ее неспешно, словно боялся реакции. Задрав ее тонкое нижнее платье до самой шеи, мужчина стал целовать и кусать ее грудь, ловить зубами приподнятый затвердевший сосок, затем захватывал губами и посасывал, дразня языком. Вилия с силой зажимала себе рот, чтобы не застонать. Внизу ее живота пробуждался жар, от которого хотелось ерзать на постели, ускользать от осторожного пальца, а потом льнуть обратно. Это желание походило на странный зуд, с которым сложно было бороться.
Она даже не предполагала, что становится откровенно мокрой, заливая мужскую руку своим соком. Мягкая и податливая она манила Энрара, потому он, не удержавшись, резко толкнул в нее два пальца, вгоняя их как можно глубже. Женщина всё же застонала, запрокидывая голову назад и цепляясь руками в покрывало. Внутри всё сжалось от страха, и теплая волна угасла, разлившись невнятным ощущением по телу.
– Ты всё еще боишься? – спросил Энрар, приподнимаясь.
Он убрал с ее лица черные волосы, чтобы увидеть пленительно приоткрытый ротик и влажные глаза. Отказать себе в удовольствии резко двинуть пальцами внутри своего сокровища он просто не мог, чувствуя, что она готова извиваться на твердой лежанке, но всё еще сдерживается, сжимаясь всем телом.