Варвара. Путь Адмирала. Часть третья "Святая Мария"
Шрифт:
– Вот Вы куда увели из разговора про раненых...
– А что раненые? Это доктора нашего епархия! Я тут только бекать, да мекать буду, а он Вам такую латынь скажет, что уважение само вылезет!
– Но вы же не будете отрицать, что у Вас на корабле ни одного смертельного случая, кроме случайности от своего снаряда?
– Василий Васильевич! Вы хотите у меня получить формулу за которую Пушкинский Герман душу продал?
– А при чём тут "Пиковая дама"?! Помилуйте! Николай Оттович!
– Связь самая прямая! Вы затронули вопрос везения и удачи, да нам везёт, но до каких пор и почему это есть неведомые эмпиреи, в которые я бы предпочёл не лезть, ибо суеверен и боюсь такую эфемерную субстанцию отпугнуть, которая не знаю почему нас посещает и совершенно не известно как её удержать... А про не было смертей, были, Василий Васильевич, ещё на переходе без всякой войны у нас погиб молодой матрос, когда мы с пиратами столкнулись, так, что все мы под Богом ходим!
– Так всё-таки влияет ваше
– Василий Васильевич! Ну, ей же Богу! Это не у меня спрашивать нужно! Это со стороны лучше видно должно быть...
– Вот я и спросил графа, он и говорит, что как вы подошли вчера, так у него и бок болеть перестал!
– Василий Васильевич! А может это из ряда какого-нибудь самогипноза?! Сейчас это модно. Матросы верят, что с моим приходом станет легче, вот и становится... Я вот хотел бы узнать, Иннокентий Сергеевич, как же это Вас угораздило, я же велел Вам на палубу носа не казать!
– Николай Оттович! Я как Вы велели и ушёл в каюту. Только там душно было, и я иллюминатор открыл, наверно в него осколок и залетел, я как раз из-за стола вставал.
– М-м-да. И как тут на орден представление сочинять? Хорошо, что хоть не при посещении гальюна. Но всё равно придётся чего-нибудь придумать.
– А теперь, Иннокентий Сергеевич, мне ваша любящая матушка в столице вендетту не объявит?!
– Нет! Нет, что Вы! Она вспыльчивая и эмоциональная, это не отнимешь, но очень разумная, я ей всё напишу и объясню, не сомневайтесь! Да, я Вам даже благодарен, не поверите! Это же кому ещё так везло в бою на легендарном "Новике" побывать! Вот господин художник не даст соврать...
– Значит, на том и порешим! Только, прошу Вас иллюминатор больше не открывать сегодня. Сейчас Макаров с эскадрой подходит, к сожалению, Василий Васильевич, мы в стороне будем, и в сражении линейных кораблей участвовать не имеем возможности, а видно не будет толком, очень далеко это от нас будет. Вам для этого нужно было бы на "Петропавловске", оставаться, вот там бы Вы в самой гуще сражения броненосцев побывали. А наше дело не дать транспортам разбежаться и их уничтожить, при первой возможности.
– Как же так? Николай Оттович! Там же говорят солдаты японские, они же утонут.
– Бобчинский чуть не подпрыгивал при этом вопросе.
– Видите ли, Иннокентий Сергеевич! Это тоже одна из причин и задач войны, как бы это жестоко не выглядело. Япония очень маленькая страна с ограниченной территорией и ресурсами, а рост населения там очень большой, в результате перенаселение и это одна из причин этой войны, ведь Императору Японии нужно как-то от лишних ртов избавиться, вот он и послал их завоёвывать новые территории или, в крайнем случае, эти лишние рты не вернутся. В любом исходе он проблему перенаселения на какое-то время для себя решит. Так, что, уничтожая солдат, мы тем самым убираем одну из предпосылок войны с Японией, пусть это звучит жестоко. Но если мы их оставим, даже взяв в плен и обеспечивая кормёжкой, а потом вернём в Японию после войны, значит, тем самым приблизим новую войну с Японией, ведь ей всё равно придётся с кем-то воевать, а такого "вкусного" соседа, как Россия у неё больше нет. И ещё, учтите здешний менталитет, если мы их утопим, нас будут уважать за силу. А если мы их помилуем, то нас будут презирать, как слабых и даже официальная наша победа этого отношения не изменит, а только приблизит новую войну. Вот так примерно...
Сейчас мы с Клёпой смотрели в искрящуюся морскую даль, по которой под черными столбами дымов ползли такие маленькие нелепые японские железные коробки. И вот, наконец, в западной стороне пока ещё робким карандашным росчерком показались дымы русской эскадры. Николай посетовал, что лучше бы нам поменяться с "Аскольдом" противниками, ведь против него суммарно те же четыре единицы, как и против нас, только калибры у троих значительно больше, и вероятность устоять против них у "Аскольда" гораздо меньше, чем если он сойдётся в бою с крейсерами типа "Цусима", ведь там у одного подранка асамоида пары попаданий может хватить "Аскольду" для приобретения надолго весьма грустного настроения. В прочем, как ни сравнивай и прикидывай, бой всё равно сделает не так. Японцы не атакуют нас с "Аскольдом", видимо есть приказ не отходить от транспортов, и они наверняка знают, что не только "Новик" хороший ходок, но и "Аскольд" умеет побегать, а значит вполне можем попробовать раздёргать охрану, чтобы за счёт преимущества в скорости потом по отдельности разбираться как с охраной, так и с караваном. Так, что они ждут нашей атаки, до которой уже не очень долго осталось ждать, как только мы заметим движения в виде реакции на появление нашей эскадры, можем атаковать. В принципе, если они так красиво колонной и будут ходить, то можно одной атакой, если повезёт утопить все четыре крейсера, потом пойти на помощь "Аскольду" и добить подранка, как самую опасную артиллерийскую единицу, а может параллельно и ещё кого удастся зацепить. С канонерками "Аскольд" и сам справится, как и с малым крейсером, про миноносцы промолчу, потому, что их опасность в дневное время можно даже не рассматривать. Это ни в коем случае не план, ведь в нём "Если" и "Бы" в два ряда, и что будет
Первыми не выдержали нервы у "Аскольда" и он завязал артиллерийскую дуэль с догоняемыми канонерками и подранком, нам для участия в ней требовалось довернуть влево, в чём не было особого смысла, так как мы удачно сближались с пароходами. Как не было смысла в стрельбе "Аскольда" и японских канонерок на дистанции больше сорока кабельтовых. Броненосцы тем временем уже вытянулись в линию в направлении нашего флота, а все пять крейсеров пристроились кильватером в хвосте, правее миноносцы образовали подобие своей параллельной линии. Камимура стал творить нечто невообразимое, ведь он оставил нам с "Аскольдом" почти безоружный караван, или он всерьёз думает, что нас удержат пара канонерок и подранок-асамоид? Мы сблизились с транспортами до трёх миль и наши баковые пушки открыли пристрелку. Небольшая пологая волна почти не мешала, условия для стрельбы можно считать полигонными, что и подтвердило первое попадание, встреченное раскатистым "Ура!". Я не занималась подправкой снарядов, так как не видела в этом особенной нужды, и потому, что внимательно следила за стрельбой пытающейся нас достать канонерки принявшей вправо, что постепенно сближало нас, а из-за неё в нас огрызались ещё шестидюймовки асамоида, хотя суммарная эффективность этих стараний равнялась нулю, но я всё-таки отдала приказ проследовать в боевую рубку, а сигнальщиков пришлось оставить в гнезде, сейчас лишние две пары глаз нам важнее их безопасности, которую постараюсь обеспечить изо всех сил. Пока управление телом Николаю не передавала, и следить с высоты за развитием маневрирования флотов, поведением "Аскольда" и наших оппонентов было муторно, но пока получалось, тем более, что для охвата всего поля действия, Клёпа парила на высоте пары километров, где был сильный восточный ветер и если бы не удивительная способность скопы крутить своей головой во все стороны, то разглядывать то, что творится позади было бы весьма неудобно, но Клёпа мгновенно выворачивала голову и показывала, как сближаются две бронированные линии, пока молча, и даже с высоты это выглядит угрожающе.
"Аскольд" тоже сблизился уже до дистанции меньше трёх миль и, судя по дыму в районе рубки, поймал гостинец с шимозой, хотя ни на стрельбе, ни на скорости и маневрировании это не отразилось, а вот на японцах результатов его обстрела было пока не заметно. Мы же со своими ста двадцатью миллиметрами пока в направлении бронированных агрессоров не стреляли, нас куда больше занимали пароходы, в ряду которых пылали уже двое, один из которых ещё и с креном на правый борт. Если так дальше пойдёт, то придётся идти на подмогу "Аскольду", как-то пока не оправдывается расчёт Николая на его достаточный калибр.
Вот два наших снаряда буквально одновременно взорвались в борту и на палубе одного парохода, который окутался то ли дымом, то ли угольной пылью, как тоже два снаряда прилетели в нас, и если бы я их не увела, могли нам сделать неприятно. Управление Николаю я всё ещё не передавала, да и он считал, что бой ещё толком не начался. А канонерка подкралась уже почти до полутора миль, и нам надо реагировать, либо давать ход и уходить за суда каравана, если получится, или разворачиваться на неё и атаковать. По душе второе, но Николай требует уходить, даю команду и прибавляем ход продолжая гвоздить транспорты, из которых последний загоревшийся похоже надумал тонуть, потому, что команда ведь не просто так решила спускать шлюпки, а два из загоревшихся раньше почти без хода остались позади и борются с пожаром, по крайней мере шлюпки не спускают.