Варвары (Варвары - 1)
Шрифт:
В те дни, когда можно входить в воду, они с Гибой вот именно здесь купаться любили. Потом речное божество Гибу к себе взяло.
Ублажив речное божество, чужие боги взялись плавать наперегонки. Как странно они плавают. Книва так не умел, и никто в селе не умел. Да что в селе, и в бурге не нашлось бы никого, кто бы мог так плыть.
Надо будет попробовать. Дождаться дней, когда можно купаться, и попробовать.
Рядом пошевелился Сигисбарн. Книва знал, что брат думает о том же.
– Не нравится мне это, - тихо проговорил Вутерих.
К Вутериху боги не благоволят. Они еще вчера, на болоте, яснее ясного дали это понять. Опозорили Вутериха,
Вутерих уверял, что злой ворожбой из богатырской избы тянуло. И что заесть его хотел старший бог. Но Сигисбарн поднял его на смех. И другие тоже смеялись. Должно быть, и чужие боги тоже над тугодумием Вутериха вволю потешились.
В селе только о богах и говорят. Хундила-старейшина сказал: если боги сегодня прочь не уйдут, назавтра он в бург пошлет. Раз неслыханное творится, то в бурге об этом знать должны. Пусть Одохар, военный вождь, и Стайна, вождь мирный, разбираются, кому богов принимать. Богам следует великое гостеприимство оказывать, а в селе разве такое возможно? Только в бурге.
Дивные одежды богов лежали на берегу. Вот бы в такой да в бурге показаться. Все бы от зависти умерли. И в бою такая одежда подмогой бы была. Не случайно руны на одеждах у богов - от меча да от стрелы такая одежда была бы защитой. Да и от молний, ибо одна из рун явно громовая.
Когда богам надоело в воде тешиться, они из реки вышли. Постояли, озираясь, думая, чем бы себя повеселить, а потом единоборствовать принялись. Младший бог Ала-сейа все бил и бил в старшего бога Гееннаха. Но тщетно. Ибо великим воином и борцом преискусным был Гееннах. А оземь раз за разом падал Аласейа, бог водный, ибо о том имя его говорит. "Безмерная водная ширь" - вот что имя это означает.
Сигисбарн первым не выдержал. Вдруг встал во весь рост, не таясь.
– Ты куда?– прошипел Книва.– Одурел.
Но Сигисбарн будто не слышал. Пошел туда, где боги тешились.
Старший бог Гееннах к Сигисбарну снизошел. Бросал его и так и эдак, и животом в песок, и спиной. По-всякому. Если без понятия глядеть, покажется: крупнее Сигисбарн бога. Но это лишь видимость, потому что каждый знает: боги не таковы, какими кажутся. Настоящих богов воинам Овида-жрец показывает. На воинском посвящении. Это великая тайна. Но даже и без посвящения видно: мал для бога Сигисбарн. Подбрасывал бог Сигисбарна вверх, словно щенка, сам при этом вовсе не утруждаясь. Сигисбарн потом сказал: бог его волшебством победил. Исчезал с глаз, а потом неведомой силой схватывало Сигисбарна и оземь бросало. Вутерих еще над ним посмеялся: мол, ночью он волшебство богов на своей шкуре испытал, а Сигисбарн просто дурной. Вот и Книва видел: без всякого волшебства, одними могучими руками бог Вутериха поборол. Тут Сигисбарн рассердился и драться начал. У них с Вутерихом часто споры так заканчиваются.
"Не будь героем, но дружи с героем". Так Фретила, отец, говорит. А бог - это побольше героя. Даже и чужой бог.
Сигисбарн был очень доволен. Еще бы! Много ли найдется тех, кто с богами единоборствовал.
Даже забыл, что отец велел: пригласить богов трапезу с родом Фретилы разделить. Но Книва брату напомнил. И напомнил, что благодаря ему, Книве, боги именно роду Фретилы благоволение выказывают. Но Сигисбарн слова Книвы мимо ушей пропустил. Книва уже не раз замечал: если брат - старший, так туповат. Вот и Сигисбарн такой же.
Глава двадцатая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ФРЕТИЛА-ГОСТЕПРИИМНЫЙ С ДОМОЧАД11АМИ
Как выяснилось, приглашение к завтраку на Вутериха не распространялось. Не доходя до цели, этот молодец свернул в сторону, буркнув нечто невразумительное. Книва откомментировал его уход в смысле: "баба с воза, кобыле легче", а Сигисбарн как бы вообще не заметил: вышагивал впереди, гордо выпятив распухшую губу. Статный парень. На любой дискотеке имел бы у девчонок гарантированный успех, отметил Коршунов. Кстати, и Книва был парень - хоть куда, несмотря на то, что почти мальчишка. Рост, пропорции... Тощий, правда, но мясо нарастет. И двигался хорошо: мягко, пластично. Таких Лехин сэнсэй называл: "идеальная заготовка". В смысле: реальный кандидат на черный пояс. Если характер есть. И желание. Коршунов, например, в черные пояса не вышел, хотя тоже хорошие данные имел. И характер. Желания настоящего не было. Охота была себя гробить. Видел он этих молодых "перспективных". Что ни соревнование - то травма. Несмотря на щитки-протекторы. Оно, конечно, кумитэ - не шахматный турнир, и Алексей, если надо, мог за себя постоять и ответить по-мужски, как полагается. Но он слишком любил свой организм, чтобы калечить его ради каких-то поясов. Вот Генка, тот другой. Генка если уж чем занимался - до упора. До самой верхней планки то есть. Зато и чувствовалось в нем нечто... леденистое. Вот они с Коршуновым - друзья. Причем Генка - друг настоящий, разговора нет. Но Коршунов отдавал себе отчет, что есть в личности подполковника Черепанова некая "закрытая зона", куда другу Лехе ход запрещен. Скажем, уродец Буратино, Генкин "талисман", он явно оттуда. И то, как Черепанов труп парнишки на болоте изучал, дотошно и безэмоционально, словно мед-эксперт, - тоже оттуда. Ну да ладно. У каждого - свои тараканы. Это нормально для взрослого мужика. А из Книвы толк будет. Если не убьют, конечно. Здесь, похоже, с этим просто.
Дом Фретилы оказался чуток поменьше, чем у Хундилы-старейшины. Но как-то... ухоженней, осанистей.
И сам Фретила, по всему видать, солидный мужик. Крепкий хозяин.
Когда они к дому подошли, он уже у плетня стоял, будто заранее поджидая. А может, так оно и было.
Псов на дворе не наблюдалось. Видимо, их заранее где-то привязали.
Ворота распахнулись, последовал короткий, но бурный диалог. Говорил в основном Книва, то на Коршунова с Черепановым показывая, то на Сигисбарна. Сигисбарн поддакивал, шамкая раздувшейся губой.
Хозяин, показав на эту самую губу, вполне дружелюбно поинтересовался, не бог сынку рожу расквасил?
Угадать, о чем речь, было нетрудно, поскольку - "годе" и "Гееннах" в сопровождении соответствующей жестикуляции.
Узнав, что над физиономией Сигисбарна трудился Вутерих, Фретила заметно огорчился. Даже сплюнул в сторону соседского плетня.
Сигисбарн запротестовал, но папаша пресек протест короткой фразой и обратился к Геннадию с Алексеем. Говорил долго, торжественно, театрально жестикулируя.
Алексею вдруг пришла на ум мысль, что если бы этого папашу Фретилу побрить да одеть соответствующе, то был бы он в точности похож на какого-нибудь политика муниципального уровня из бывших профсоюзных лидеров.
Черепанов кашлянул. Многозначительно. Он это умел. Мол, не хватит ли во дворе стоять? Не пора ли - в дом? К столу?
Ну разумеется! Папаша Фретила чуть ли не ритмизованной прозой начал говорить. В лучшем виде. Непременно.
Он сделал широкий приглашающий жест.
– Пошли, - сказал Геннадий.