Варвары
Шрифт:
— Ну что, Леха, поддержать славу богов? — спросил Геннадий.
— Ты его только не попорть, — озабоченно проговорил Коршунов. — Зарежут.
— Не учи батьку водку пить, — усмехнулся Черепанов. — Не покалечу. Вон какой здоровый лось!
«Лось» тем временем скинул башмаки, потоптался, уминая песок. Был он и впрямь здоровенный. На полголовы выше Черепанова, широкоплечий, мускулистый, румяный — кровь с молоком.
Геннадий сделал приглашающий жест: давай, мол, атакуй. Книвин брательник торопиться не стал. Набычился, сделал страшную рожу, заревел медведем: то ли напугать
Алексей стоял по щиколотку в воде, дышал сладким воздухом, пахнущим рекой и ранними травами. Солнышко грело ему грудь, а ветерок приятно охлаждал разгоряченную спину. Коршунов вдруг почувствовал себя так, словно он — на отдыхе. Пикничок на природе с друзьями. Позагорать, поплескаться, удаль молодецкую потешить, ну и водочки выпить, конечно, под сочный шашлычок…
Местный парень Сигисбарн закончил «разминку», подпрыгнул, рыкнул и обрушился на Черепанова. По-простецки: сгреб, придавил и, помогая себе ногами, попытался завалить на песок. Геннадий дал ему немного порезвиться, потом небрежным движением освободился от захвата и красивой «мельницей» отправил верзилу в песок. Публика одобрительно завопила. Особенно громко орал Книва. А вот Вутерих молчал, но ухмылялся.
Сигисбарн происшедшее не осознал. Поднялся, поглядел на противника несколько удивленно. Как это так? Только что я на ногах стоял, и вдруг — лежу?
Геннадий опять сделал ручкой: давай, родной, еще разок.
Сигисбарн рыкнул и кинулся…
Черепанов нырнул и послал красавца через себя. Зрители восхитились, а верзила опять не понял, что случилось.
Алексей его очень хорошо понимал и даже отчасти сочувствовал, поскольку имел удовольствие испробовать на себе командирские приемчики. Только что Генка стоял перед тобой, с косой ухмылочкой, и — р-раз! — уже куда-то исчез. И земля из-под тебя тоже исчезла, а сам уже летишь куда-то, летишь… И приземляешься.
После четвертого «полета» Сигисбарн решил, что с него — хватит. Тут дело нечисто, решил он. Не иначе — колдовство какое.
С большим подозрением косясь на Черепанова, он взобрался наверх, где между ним и Вутерихом тут же развернулась оживленная дискуссия. Судя по жестикуляции, Сигисбарн пытался доказать, что победили его нечестно, колдовством. Вутерих же утверждал (призывая в свидетели Книву), что наоборот, все было честно. Никакого колдовства. А что побили Сигисбарна, так это исключительно из-за его, Сигисбарна, неуклюжести и хилости.
Сигисбарн пришел в ярость. Попытался треснуть «свидетеля», но тот увернулся. Тогда оскорбленный в лучших чувствах Сигисбарн ничтоже сумняшеся врезал оппоненту между глаз. Вутерих в долгу не остался, и кореша принялись молотить друг друга кулачищами. Аж гул стоял.
Алексей было кинулся разнимать, но командир поймал его на полпути:
— Не лезь, сами разберутся.
И оказался прав. Минуты через две бойцы притомились и помирились. Последствия сокрушительных ударов оказались на удивление незначительными. Пара ссадин, юшка из носа да лопнувшая губа. Вероятно, здоровая жизнь обеспечивала повышенную крепость организмов.
— Обратил внимание, как дерутся? — спросил Черепанов.
— Угу. Русский кулачный бой в лучших традициях. С замаха в морду. Без подлянок.
— И без блоков, защита на уходах и уклонах, да и то редко, — резюмировал Геннадий. — Вывод?
— Вывод такой, что мы с тобой на пару весь этот поселок сделать сможем.
— Вывод неправильный, — отметил подполковник. — Правильный вывод: в настоящей драке они не кулаками орудуют, а кое-чем посерьезнее.
— Понимаю. Против топора на блоках не поработаешь.
— Да нет, можно и против топора, — сказал Геннадий, еще не подозревая, что ему очень скоро придется доказывать это заявление на практике. — Против меча, да, сложновато, а против топора — ничего, можно. Только этому надо специально учиться. И все равно щит будет эффективнее.
Сигисбарн спрыгнул с обрыва, сполоснул в реке окровавленную физиономию, повернулся к космонавтам, выпрямился и произнес торжественную тираду.
Его не поняли. Пришлось прибегнуть к помощи «толмача» Книвы.
Оказалось, почтенный отец достойных сыновей Фретила приглашает «богов» разделить с ним скромную, нет, скорее обильную трапезу. В смысле, позавтракать зовет.
«Боги», само собой, отказываться не стали.
Глава девятнадцатая
Книва. Богатырская потеха
Книва, затаив дыхание, смотрел, как чужие боги играют с божеством реки. Чужие боги по очереди ныряли и подолгу под водой пребывали: должно быть, было о чем им с божеством поговорить.
Чужие боги знали все. И место выбрали не простое, а то, где три зимы назад Гиба утонул. Книва дружил с Гибой.
В те дни, когда можно входить в воду, они с Гибой вот именно здесь купаться любили. Потом речное божество Гибу к себе взяло.
Ублажив речное божество, чужие боги взялись плавать наперегонки. Как странно они плавают. Книва так не умел, и никто в селе не умел. Да что в селе, и в бурге не нашлось бы никого, кто бы мог так плыть.
Надо будет попробовать. Дождаться дней, когда можно купаться, и попробовать.
Рядом пошевелился Сигисбарн. Книва знал, что брат думает о том же.
— Не нравится мне это, — тихо проговорил Вутерих.
К Вутериху боги не благоволят. Они еще вчера, на болоте, яснее ясного дали это понять. Опозорили Вутериха, принудив на четвереньках по болоту бежать. Сегодня ночью Вутерих, чтоб храбрость доказать, ходил к богатырской избе. Но чужие боги узнали, что он за кустом таится, и напали на Вутериха.
Вутерих уверял, что злой ворожбой из богатырской избы тянуло. И что заесть его хотел старший бог. Но Сигисбарн поднял его на смех. И другие тоже смеялись. Должно быть, и чужие боги тоже над тугодумием Вутериха вволю потешились.
В селе только о богах и говорят. Хундила-старейшина сказал: если боги сегодня прочь не уйдут, назавтра он в бург пошлет. Раз неслыханное творится, то в бурге об этом знать должны. Пусть Одохар, военный вождь, и Стайна, вождь мирный, разбираются, кому богов принимать. Богам следует великое гостеприимство оказывать, а в селе разве такое возможно? Только в бурге.