Варвары
Шрифт:
Глава двадцать четвертая
Алексей Коршунов. «С вутьи спроса нет!»
Все было похоже на тот, первый суд. По поводу свиной колбасы. Но еще торжественнее: помимо скамьи для Стайны и «заседателей» на площадь выволокли двурылого деревянного уродца: местное судейское божество.
Распределились: слева — Алзис с кучкой свидетелей, «очевидцев» из свиты Стайны. Справа — Коршунов с Фретилой и прочими родичами мужского пола. Их набралось человек десять, в большинстве —
«Зрителей» набежало полная площадь. Еще бы: и развлечение, и уважительная причина увильнуть от сельхозработ.
Рагнасвинта присутствовала, но в числе зрителей. Выпустить ее в качестве свидетельницы было рискованно. Такого наговорит…
Первое слово предоставили «потерпевшему», то бишь Алзису.
— Я, — сказал «потерпевший», — стоял спиной, ничего не видел. И тут меня кто-то ударил сзади. Я упал. Тогда увидел, что напал на меня Аласейа. Я начал подниматься — он меня снова ударил. Зуб выбил (Вилимир продемонстрировал выбитый зуб) и убить хотел, но вождь Стайна рядом оказался: не дал меня убить.
— Так было дело? — спросил Стайна Алзисовых «свидетелей».
— Так! Так! — загудели они. — Подскочил сзади… Ударил… Потом еще ударил… Зуб…
— Кто другое видел? — спокойно спросил «хранитель закона».
— Я! — выкрикнул Фретила. — Не так все было!
— Ты сам видел? — ласково осведомился Стайна.
— Нет, — буркнул Фретила.
— Очень хорошо, достойный Фретила, — еще ласковее проговорил мирный вождь. — А то ведь и я там был, как ты знаешь. И все видел. А тебя, достойный Фретила, не видел.
— Раз ты все видел, так должен знать, что…
— Я, достойный Фретила, должен суд вершить. А не свидетельствовать. Не может хранитель Закона как свидетель говорить. Так по обычаю нашему следует, и это все знают. Верно, люди?
«Люди», толпа зрителей, одобрительно загудели. Коршунов оглянулся и увидел в первых рядах знакомые физиономии. Все как один — сторонники Стайны. Многих он за столом мирного вождя наблюдал, когда в день приезда у Стайны на пиршестве надрался.
В сравнении с этой толпой «группа поддержки» Алексея выглядела довольно жалко.
«Черт, — подумал Коршунов. — А ведь тут что-то нехорошее затевается. Этот хитрожопый судья какую-то гадость задумал. Точно!»
— Кто видел не то, что сказал Алзис? — рявкнул Вилимир. — Пусть говорит.
Братья Фретилы вытолкнули мужика, у которого Рагнасвинта поясок выбирала.
— Ты видел? — Глазки-щелки мирного вождя прицелились в торговца. — Сам?
— Сам, — пробормотал тот, глядя в землю.
— Что ты видел? — в мягком голосе Стайны еле-еле, но почувствовалась угроза.
— Этот… Алзис, он с дочкой Фретилы
— Громче! — потребовал Стайна. — Люди должны слышать.
— Алзис говорил с дочкой Фретилы, — погромче повторил мужик.
— С квено Аласейи! — рявкнул Фретила.
— С квено Аласейи… — покорно повторил мужик, бросил на Стайну тревожный взгляд, но тот кивнул великодушно: мол, продолжай.
— Говорил, значит, с квено, а этот чужак…
— Аласейа, — мягко поправил судья.
— Аласейа, да, ну он, значит, подскочил, и Алзис этот упал.
— Значит, ты тоже видел, что Аласейа ударил Алзиса сзади и тот упал? — щурясь, как довольный кот, осведомился Стайна.
— Как ударил — не видел. Только как Алзис упал.
— И как Аласейа ударил Алзиса второй раз — ты тоже не видел? — вкрадчиво спросил Стайна.
— Не, это я видел, — сказал мужик.
— Значит, — подхватил Стайна, — ты видел то же, что и остальные. И то же, что сказал Алзис?
— Ну… Да. Только он про эту… квено не сказал.
— Хорошо, — не стал спорить Стайна. — Алзис, что ты можешь сказать про квено?
— Я разговаривал с ней, — сообщил Алзис.
— Видел ли ты ее раньше? Знаком ли с ней? — осведомился Стайна.
— Ну да. Я ее знаю. Мы — из одного села. Я разговаривал с ней, а тут этот вутья…
— Во-от! — перебил Стайна и поднял большой палец. — Ты точно сказал, Алзис! Именно так! Вутья! Один лишь вутья может без причины на человека наброситься. Все это знают…
Площадь одобрительно загудела.
— С вутьи же — какой спрос? — добродушно-снисходительно произнес Стайна и ласково улыбнулся Коршунову. — С вутьи спросу нет, верно?
Снова одобрительные возгласы.
«К чему он клонит? — подумал Коршунов. — Конечно, „спросу нет“ — это хорошо, но с чего он такой добрый?»
Алексей покосился на Фретилу: Фретила стоял как в воду опущенный.
— Аласейа — не вутья! — выкрикнула вдруг Рагнасвинта. — Аласейа — небесный герой! Ты сам вутья, Стайна!
Поднявшийся ропот мирный вождь успокоил жестом.
— Правильно, женщина, — сказал он. — Аласейа — небесный герой. К богам приближенный. Кто же есть вутья? Тот, кто божественной яростью обуян. Потому и не удивительно, что вутья — Аласейа. И Гееннах, который с ним вместе был, — вутья. Знаем же мы, что Гееннах ныне квеманов губит в неисчислимом множестве, ярость небесную смирить не в силах! Вот и говорю я вам: вутья Аласейа не в себе был, когда на Алзиса напал, и нельзя в том его винить, ибо то есть божественная ярость. Но Алзис пострадал, и потому верегельд ему следует. И неправильно будет, если он в ущербе останется. Потому должно роду Фретилы, с вутьей Аласейей породнившемуся, сей верегельд заплатить!