Варяг. Княжий посол
Шрифт:
А к горлу Данилы прикоснулся холодный металл, но отнюдь не тот, о котором только говорили. А обычное железо.
«Лопухнулся! Пропустил обыкновенного попрошайку, обережник, блин!» – подумал Молодцов.
Одной рукой Радан обхватил его за грудь, а второй прижимал нож к горлу, острием к подбородку. Сашко сделал вид, что тут как бы не при делах, но глаза так и сверкали.
– Эй, ну что, раз ты так хочешь, покажу тебе мое серебро. Руки ослабь, оно у меня за пазухой.
И когда Радан ослабил хватку, Данила, сложив ладони крючками, сбил его руку с ножом вниз,
– Исчезни, – рыкнул Данила, и Сашко как ветром сдуло. – Серебра моего захотел, а может, своего железа в грудь примешь, понравится тебе такое? – спросил Молодцов, стараясь унять злость; гнев в груди так и клокотал.
– Ой, не надо, не надо, – запричитал попрошайка, пуская слезы и слюни, и что-то залепетал совсем уж непонятно, похоже, он реально был умственно отсталый.
– Так-так, что же делается?
Данила вскинул голову, а вот это уже серьезно. К нему приближались пятеро. Один в центре одноногий, но выглядел он опаснее всех.
Молодцов крутанул кисть в захвате, Радан взвыл, но нож сам выпал у него из руки. Данила схватил его, воткнул в стену позади. Сам прижался к ней спиной, из правой руки у него едва выглядывало изогнутое лезвие, подарок Айлада, чуть длиннее пальца, но вскрыть им брюшину или перерезать артерию как нефиг делать. Пальцы левой руки нащупали шнурок кистеня.
– Камен, он…
– Цыть, – прикрикнул одноногий, и Сашко исчез обратно за группу поддержки. – Что ж ты творишь, молодой?
– Я не молодой, я Молодец, – ответил Данила и взглянул ему в глаза. И сразу все понял.
Телосложением главарь попрошаек был крепок, правой ноги у него не было, он опирался на длинный костыль под мышкой. Ручищи – Молодцов своей рукой запястье не захватит, живот, обтянутый дерюгой, скорее, по большей части не жир, а мышцы, и через всю правую половину лица тянулся длинный кривой шрам. Но главное – взгляд. По взгляду Данила сразу определил: перед ним стоит воин. Пусть покалеченный. Воин – это не мышцы и умения, это состояние духа. И точно так же по взгляду был раскрыт Данила. Камен увидел в нем не упрямого крестьянина, а воина, зачем-то забредшего в Царский дворец. Остается надеяться, что Молодцов был раскрыт как воин, но не как лазутчик.
– Молодец, так вот ты кто такой. И что же тут ищешь?
– Я ищу здесь кров и еду и готов за нее заплатить уважаемым людям… по Правде, – подумав, добавил Молодцов.
Камен не сделал шага вперед, думал, его подручные не спешили. Данила стоял у стены, стараясь прятать волчий оскал. Их пятеро, он один, но пусть пробуют его взять сначала, пускай с ними покалеченный воин, Данила сам много стоит в бою.
– Если по Правде, то можно всех уважить. Не к месту тут проливать кровь.
Молодцов выпрямился, перестал стоять в угрожающей стойке, к нему не приблизились.
– Кровь вообще негоже проливать, нашему Богу такое не любо. – Данила выудил из-за рубахи нательный крестик и перекрестился. – Лучше работой пользу принести своему роду и старшим в нем.
– Правильно говоришь.
Главарь попрошаек не решился на него нападать. Или это ловушка. А может, этот Камен решил, что ему не сладить с Данилой или, что скорее всего, победа обойдется слишком дорого. В любом случае история с Раданом научила Молодцова осторожности, и он был начеку.
– Кушак, ты здесь постой, как было, у Сашко спроси, а я с Молодцем пока поговорю. Остальные идите-ка погуляйте покамест. Ну здравствуй еще раз, Молодец. – Камен без страха подошел к обережнику, убрал костыль и легко сел на крашеный фундамент, опираясь на одну ногу, Данила остался стоять. – Зачем же ты сюда пожаловал?
– Мне еда нужна, и кров, и работа неприметная. Лучше в вашей этой Академии, чтоб я не на виду был. За помощь заплачу, сколько скажешь.
– Вот оно что. Ну тут я помочь не смогу. От тебя самого зависит.
– А ты посоветуй, хороший совет дороже золота бывает.
– Хороший совет, говоришь? Ты садись, в ногах, хе-хе, правды нет.
На этот раз Данила прислушался, сел рядом с местным лидером, оставаясь по-прежнему настороже.
– Я вижу, ты парень ушлый, смелый, такому не грех и помочь. Может, и сладится у тебя все. Тебя сейчас отведут к младшему ключнику, Христо, он как раз за послушниками в Академии смотрит. Если понравишься ему так же, как мне, то пристроит тебя к какой работе. Нет, найдем другую. Только если ты в тепле окажешься, о братьях своих не забывай.
Камен повернул голову и впервые за весь разговор посмотрел в упор на Данилу. Молодцов увидел, что один глаз у него слеп, зато второй глядит остро, как будто просверлить хочет. Чем-то этот взор напомнил взгляд Воислава.
– Не волнуйся, не забуду, – четко ответил Данила.
Камен его еще немного побуравил взглядом и вдруг крикнул:
– Сашко! – Попрошайка проворно подбежал, заглянул главарю в лицо. – Отведешь его к ключнику Христо да расскажешь, что хороший хм… молодец.
– А как же…
– Что?!
– Ничего, все понял, пошли со мной, Даня, все сделаю. Сашко расплылся в угодливой улыбке и поманил за собой, Молодцов пошел, не выпуская нож из руки. Очень быстро они нашли кого искали. Невысокий, но очень, скажем так, широкий священник шествовал куда-то по каменной тропинке, сложив руки на животе и задрав голову, будто окружающего мира не существовало. На шее у него висел отливающий серебром крест такого размера, что Данила подобных ему еще не видел.
– Господин Христо, господин Христо, – засеменил рядом Сашко.
– Сколько раз тебе говорить, бестолочь, – все так же погруженный в себя, сочным басом ответил священник, – зовут меня не Христо, а Христофор!
– Простите, господин, такого имени мне и не вымолвить.
– Ну чего тебе?
– Господин, вот я привел человека, в Академии работать хочет.
– В Академии?!
Священник остановился и впервые заметил Данилу. Удивился, оглядел его сначала поверхностно, потом заинтересованно.
– И с чего ты взял, что тебя возьмут в Академию?