Варяги. Меж степью и Римом
Шрифт:
— Здесь мы, Петля
— Чего надобно то?
— От тебя, Стоян, чтобы твои рычащие, как Гарм, кошмары видящий, огненные метатели были в любой миг готовы поджарить печенежских крыс. Иначе я тебя самого на медленном огне коптить буду до прихода конунга, — добродушно, как он сам считал, фыркнул Эйрик, поглаживая небольшую бородку, подстриженную по франкскому образу. А ты, Яробор, память прочисти.
— Ты чего, Петля? — опасливо глядя на сжатую в кулак левую руку, выдохнул Яробор, не понаслышке знающий о тяжелой руке своего наставника. За мной не то что вины, легкой провинности не сыскать. Уши, они у меня свои, не чужие, я по ним получать не люблю. И вообще, я тебе уже не недоросль
Тут заржал не только Эйрик, но и Стоян аж похрюкивал, не в силах сдержаться. Именно на недоросля Яробор больше всего и походил: мелкий, тощий, бледный, да еще с постоянно растрепанными волосами, никакому гребню не поддающимися. Бриться же наголо он не хотел. Что же до получения по ушам от Эйрика, то тут все было еще более запутанно.
С десяток лет назад погибли в одном из набегов родители Яробора, оставив того, тогда еще мальчишку, на попечении хирда. Случаи, подобные этому, редкими не были, но на сей раз Эйрик Петля взял парнишку под свое личное покровительство. Частично из-за того, что Ольга, мать Яробора, была когда-то ему очень небезразлична. Не получилось ничего, но память осталась. Вот потому и решил не просто помочь ее сыну хирд детей своих и так ни за что не бросал но и вылепить из него настоящего воина.
Ну а поскольку характер у Петли был весьма жестким, то и наука воина вгонялась порой и через легкие затрещины. Особенно от них страдали уши. И даже выросший, приобретший воинское мастерство Яробор хорошо помнил эти не самые приятные ощущения. Вот только сейчас поводов у Эйрика действительно не должно было найтись его поручение было не просто выполнено, а выполнено хорошо.
— Дозоры бдят, все спокойно. Ну попалось им несколько печенегов, так их того, на корм собакам покрошили.
— Хоть одного перед превращением в собачий корм расспросить успели?
— Конечно, Петля, — с нотками легкой обиды протянул Яробор. — Обычный лепет ничего не знающего. Пастухи, им только до своих лошадей да баранов дело есть.
— И еще до набегов на всех подряд, — сплюнул за борт Стоян. Ханам стоит только слово обронить, как тысячи печенегов уже проверяют тетиву лука и заточку сабель. А еще
Поднявшаяся в останавливающем жесте рука Эйрика прервала варяга на полуслове. Спустя несколько мгновений он и сам понял, что послужило причиной. Столб черного дыма вниз по течению реки. Сигнал о том, что где-то в указанном направлении печенеги в самом скором времени выйдут к Днепру.
— Подать сигнал! — радостно заорал Эйрик, чуя скорую битву. Весла на воду, мачту поднять. Стоян, готовь свои стреляющие и огненные игрушки. Яробор! Еще раз проверь брони и оружие. Как только дозоры вернутся гребцам себя не жалеть. Началось!
Эйрик знал, что говорил. Завидев сигнал черного дыма, выдвинутые дозоры вернулись. Быстро вернулись. Стоило им поднять на борт, как «Висельник» и «Хугин» на веслах двинулись вниз по реке, постепенно набирая скорость. Третий же драккар, «Мунин», остался, хоть и с неполным составом команды. Эйрик не собирался полностью свертывать сеть, предназначенную для ловли печенегов. Пусть даже поступивший сигнал верен и основная орда кочевников прорывается ниже по Днепру, пусть. Но кто сказал, что в других местах реку не попробуют пересечь мелкие отрядики? Лучше будет оставить меньшую часть драккаров на прежних местах. Хотя бы каждый третий. Мрачный поймет, он всегда поддерживает разумные дела, даже выходящие за черту отданных приказов.
К радости как Эйрика Петли, так и команд «Висельника» с «Хугином», место, с которого был подан сигнал, оказалось всего на два участка ниже по течению. Значит, чутье не подвело опытного кормчего и не менее опытного мастера битв на воде. Не зря он выбрал для своего драккара место, наиболее удобное, по его мнению, для отступления печенегов.
Высаженные на берег варяги уже успели вернуться обратно. Это было хорошо. Печенеги были уже довольно близко это плохо. Плохо не потому, что приближалась хорошая битва ее ждали все и с нетерпением просто далеко не все драккары успеют подтянуться с основному месту переправы кочевников. Но что есть, с тем и придется воевать. В конце концов, детям Одина не привыкать воевать с иными народами не числом, а умением. К тому же улучшенные драккары обещали показать себя с наилучшей стороны.
— Встать на мертвый якорь, развернувшись бортом к берегу! Втянуть весла. Стрелометы и огнеметатели приготовить! — во всю свою луженую глотку орал Петля, зная, что его приказы будут переданы и на другие драккары. Те, кто с самострелами стрелять только через бойницы. Самим не перезаряжать, передавать помощнику. Кто высунется, желая удаль показать будет с полным коробом камней за спиной целый день взад-вперед по палубе бегать!
Угроза была и впрямь нешуточная для варяга, да еще избравшего путь более морехода, чем простого воина, беганье в мешком камней по палубе было довольно позорным наказанием. А Эйрик был непреклонен если пообещал, то непременно выполнит. Имея же власть на всеми драккарами, непременно дотянется до любого ослушника, будь он хоть первым из удальцов.
Приказы передавались от драккара к драккару, от одного звена цепи к другому. Одновременно с этим пенители морей, лишь временно оказавшиеся в не самом привычном для них скованном берегами речном пространстве, разворачивались в заранее оговоренное построение. Расстояние между развернутыми бортами к берегам судами было невеликим. Таким, чтобы на срединной береговой точке между ними сохранялось высшее убойное действие простого самострела. Что поделать, сейчас им противостояли обычные воины из числа конников, которых нужно было удержать от переправы. На сколь долгий срок? Пока не подтянется сам Хальфдан Мрачный. Ведь если кочевники бегут, это означает одно они были разбиты. Или хотя бы их часть.
Когда на берег вынесло первые разъезды печенегов, Петля радостно оскалился. Драккары успели развернуться, встать на якорь, а все средства для обстрела берега и тем более пытающихся переправиться были готовы. Что до боевого духа варягов, то о нем и упоминать не стоило. Они рвались в бой. Застоялись, засиделись, им уже давно не хватало того чувства, которое появляется только перед боем и во время него. Попробовав эти ощущения однажды, человек либо отшатывается в ужасе, либо они делаются его неотъемлемой частью. Именно второе признак настоящего мужчины. Или же женщины-воительницы. Такой, как Роксана Змейка, жена Хальфдана. Теперь она волей-неволей, но стала образом для подражания многих юных девиц, у которых еще даже грудь расти не начала.
Эйрик покрутил головой, понимая, что скоро количество дев-воительниц станет увеличиваться, а их и так немало. Раньше земным валькириям порой приходилось туго, сейчас же, когда им подобная стала женой конунга Руси и к тому же принимает деятельное участие в управлении страной Многие преграды исчезают, оставшаяся же часть будет ставиться не столь открыто.
А еще есть жрицы Лады красотки с обворожительной внешностью, змеиной улыбкой и ядовитыми клыками. Те самые, которые способны без тени раздумий лечь под нужного человека, а на следующее утро прирезать его, как нагулявшую жирок свинью. Необходимые, преданные конунгу и тем путям, по которым он идет, но все же Сам Петля понимал необходимость перемен, но разумом, не сердцем. Равно как и то, что не случись сбросившая Владимира с престола смута, перемены были бы куда более серьезными. Мало того, совсем не укладывающимися в обычаи варяжского братства.