Варяги. Меж степью и Римом
Шрифт:
Дальнейшее сражение не было чем-то особенным. Никаких новых тактических ходов, сложностей, хитростей. Все уже было сделано ДО этого момента. Стратегически мы переиграли печенегов, сначала обрушившись на племена по отдельности, а затем заставив их биться лбом в крепкую преграду. Оставалось лишь извлечь устрицу из приоткрывшейся раковины. Сложно? Нет. Затратно? Да.
Частично измотанные тысячи печенегов хоть и были зажаты меж двух угроз, но готовы были стоять до последнего. Им было кого и что защищать. А нам было за кого мстить. У многих печенежские набеги забрали если не родича, то друга или хорошего приятеля. И неизвестно что было лучше: найти тело или же знать, что знакомую женщину или родную кровь, не способную за себя постоять, увели на аркане в степные кочевья.
Пожалуй, это был не бой, а остервенелая грызня с обеих сторон. Уверен, что когда потом, спустя месяцы и годы, я захочу вспомнить происходящее, перед внутренним взором всплывут лишь отдельные фрагменты. А как иначе, ведь ожесточение здесь перевалило за все возможные пределы. Вражда между Русью и степью началась давно, еще в незапамятные времена. Менялись виды степняков, но бедствия, исходящие от них, не уменьшались. В моем будущем эта борьба отняла слишком много сил и крови. Здесь появился шанс это изменить. Именно поэтому я стремился вырвать этот сорный куст с корнем, чтобы из остатков не проклюнулись новые ядовитые ростки.
Всеми силами печенеги наваливались на хирды, понимая, что только сокрушив их, смогут уйти. Куда угодно, в любую сторону. Лишь бы вырваться на простор степи. Прорывы отдельных отрядов при сохранившейся нашей силе им ничего не дали бы позади были маломобильные женщины и дети.
Передние ряды гнулись, прогибались, порой даже случались прорывы внутрь строя. Их приходилось гасить, подтягивая хирдманов из задних линий, замыкая прорвавшихся в этакие миникотлы и как можно быстрее уничтожая. Наша конница скользила по флангам, ее единственной задачей был перехват все же решивших прорываться малыми отрядами печенегов.
Тяжело! И с каждым мгновением эта ноша становилось все более весомой, придавливающей к земле. Сложно остановить обреченных, зубами вцепившихся в единственный шанс!
Удержали бы мы их или части печенегов все же удалось бы вырваться, уйти? Пусть не в степь, а на милость венгров или болгар Не знаю да и гадать не особо хочется. Все равно решающий груз на чашу застывших в неустойчивом равновесии весов бросил Эйрик Петля. Может мне и показалось, но даже среди шума и криков сражения все же удалось различить шелест, издаваемый драккарами при их выброске на прибрежное мелководье.
Эйрик рискнул. Рискнул серьезно, поставив на кон последний резерв команды большинства драккаров. Сильный ход, ведь там, на палубах, сейчас собрались отборные вояки, привыкшие брать на абордаж вражеские суда, да и на суше сражающиеся ничуть не хуже. И вот они, спрыгивая в мутную от поднятого ила и песка воду, почти мгновенно сбивались в привычные им малые группы, в составе которых и выходили на твердую землю. Затем эти малые группы сливались в куда большие, словно шарики ртути, стремящиеся собраться в единое целое.
Новый хирд. Неожиданный для печенегов, образовавшийся там, откуда недавно летели лишь стрелы из стрелометов да арбалетные болты. И ударивший в наиболее подходящее время.
Последующий час стал завершением, эпилогом. Рассечение оставшихся крупных групп, их добивание, потом все то же самое и снова, и снова. Наши хирды тоже разделялись, поскольку в крупных соединениях нужды уже не было. Зато сколько же хлопот свалилось на конницу. Догнать, потом еще догнать, не дать прорваться ханским избранным бойцам. Хоть Гостомысл и был убит в прошлом сражении, но и его помощники неплохо справлялись с поставленными задачами.
Ну а я От управления последней стадией боя я самоустранился. Осознанное решение, потому как там и управлять было практически невозможно. Лучше просто посидеть, закрыв глаза, привалившись спиной к невысокому дереву, отрешившись от происходящего вокруг. Ах да, еще отдал приказ Одинцу никого не допускать в течении ближайшего часа, если это не действительно важный, крайне важный вопрос.
Закрыл глаза, открыл глаза. Ну а часа времени как не было. Заодно мимо меня прошли и совсем уж завершающие сражение зачистки остатков сопротивления. Зато поблизости находилась ну очень знакомая физиономия, явно ожидающая моего пробуждения.
— Эйрик! Старый ты медведь! — радостно воскликнул я, поднимаясь, делая пару шагов вперед и горько пожалев об этом. Да тише ты, от твоего горячего приветствия ребра даже сквозь броню жалобно похрустывают
— Ничего, брат. Похрустят да перестанут. Хорошая была битва! Давно в такой участвовать не приходилось. Сначала на воде, потом на суше.
— Так ты что?.. — изумился я. Неужто сам хирд решил повести?
— Говорю, соскучился по битве. Не мог удержаться.
— Башку Сурта и хвост Гарма тебе в глотку, Эйрик! Не дай Локи поймал бы печенежскую стрелу и не было бы у меня лучшего из кормчих, а главное кровного брата. И так теперь голову ломать, кого легкой конницей командовать поставить. Гостомысл то того, не уберегся.
Петля скорчил грустную и малость виноватую гримасу, хотя веры в эти изображаемые им чувства не было ни на ломаный медяк. В бой он и в будущем полезет, невзирая ни на что. Насчет Гостомысла Эйрик его лично практически не знал, да и вообще считал, что на конницу тоже нужно продвинуть кого-то из числа надежных хирдманов. Только не учитывал, что среди нашей братии знатоков конного боя ноль без палочки. Впрочем, сейчас это терпит.
— Эйрик. А ты сюда просто так или?..
— И то, и другое, — не стал скрывать побратим. Пока ты тут под деревом спал, остальные почти закончили с недобитыми печенегами и сейчас ждут только тебя. И меня заодно.
— Где?
— Во-он там, — махнул рукой Петля в сторону, где находился объединенный стан двух печенежских племен, помноженных на ноль вслед за Иртим.
— Тогда двинулись. А во время прогулки ты мне кратенько расскажешь, что мы в результате получили, а чем пришлось заплатить за нашу, без сомнения, блистательную победу.
Горек вкус победы. Вновь и вновь я убеждался в верности некоторых высказываний, сделанных не самыми глупыми людьми. Да, мы победили, уничтожив три левобережных племени печенегов и вынудив в страхе бежать четвертое, сделав его изгоем среди остальных. Но и плата была серьезная. Еще полторы тысячи трупов и огромное количество раненых, считать которых даже не закончили. Этот поход обошелся нам в более чем серьезную не сумму, но плату. Плату кровью своих собратьев. Теперь на некоторое время лучше забыть об активных действиях, восстанавливая численность войска. Не абы кем, а хорошо подготовленными людьми, которых еще необходимо натаскать. Ибо пускать в бой полуподготовленных та еще проблема.