Вас зовут «Четверть третьего»?
Шрифт:
Записи велись на английском и греческом языках параллельно, и он сумел прочесть, но ничего интересного не обнаружил: направление ветра, облачность, курс, координаты в полдень, расстояние, пройденное за сутки, и тому подобное.
Последняя запись, датированная позавчерашним днем, выглядела незаконченной. Он перелистал весь журнал, но нигде не нашел ни малейшего указания, почему команда покинула судно. Он подумал, что надо проверить, на месте ли шлюпки, но неприятное чувство спутало мысли: ему показалось, будто кто-то невидимый пристально следит за ним, как кошка за мышью. Ощущение близкой
Он торопливо достал старый «кольт» с облезлым воронением – единственное оружие на сейнере – и, спустив предохранитель, переложил в карман пиджака.
Оставив капитанскую каюту, он попытался заглянуть в две другие, расположенные рядом по коридору. Дверь ближайшей каюты оказалась на запоре, и на стук никто не отозвался, а в следующей было пусто, если не считать костюма, валявшегося на полу. Судя по шевронам на рукаве, здесь жил второй помощник капитана. Контиро подержал пиджак на весу, осмотрел и аккуратно повесил на спинку стула. Странная, очень странная команда. Переоделись и бросили судно.
Зачем, почему?..
Занятый догадками, он медленно вышел на палубу. Как раз вовремя, чтобы увидеть Ваду, мелькнувшего в люке кубрика. Он хотел окликнуть моториста, но передумал и отправился следом. Отчаянный крик застиг Контиро на середине трапа, ведущего в кубрик. Он узнал голос Сиего. Перепрыгивая через три ступеньки, капитан ринулся вниз, на ходу выдернув пистолет.
В настежь распахнутой двери кубрика он увидел Ваду, но спросить ничего не успел. Издав нечленораздельное восклицание, моторист выхватил нож и кинулся вперед. Одним прыжком Контиро оказался на его месте. Слева, в углу полутемного кубрика, что-то шевелилось. Контиро разглядел бесформенную черную массу. Она ритмично поднималась и опадала. Сиего стоял не возле, как показалось сначала, а в ней. Стоял совершенно неподвижно, увязнув выше колен, и непостижимым образом быстро уменьшался ростом.
Словно врастал в пол. Еще мгновение – и он исчезнет вовсе. Контиро показалось, будто в последний момент лицо Сиего покрылось белой пеной.
Обогнув широкий стол, на середину кубрика выскочил Вада.
Черная масса вспучилась, прыгнула навстречу мотористу, и уши резанул отчаянный вопль Вады. Все совершилось молниеносно.
Черная масса охватила Ваду по пояс, его лицо вспенилось, превратившись в белый ком, и он исчез, а пустой костюм остался на полу.
Все происходило настолько быстро и непонятно, и черная масса кинулась на него. Она катилась по полу бесшумно и так стремительно, что он подсознательно ощутил: не уйти. Его охватил дикий, ни с чем не сравнимый ужас.
– А-а-а! – отчаянно завопил Контиро, машинально вскидывая руку.
В замкнутом пространстве кубрика выстрелы прогремели оглушительно. Черная масса резко остановилась, всплеснулась зубчатой волной, ее гребень загнулся, и она откатилась. Не помня себя, Контиро выскочил на палубу и, перепрыгнув через поручни, вплавь устремился к шлюпке. Встревоженный Такаси поспешил навстречу.
– Что случилось? – испуганно бормотал он, помогая капитану забраться в шлюпку. – Где парни? Что с ними?..
– Не знаю, не знаю! Ничего не знаю… – пролепетал дрожащий капитан, лихорадочно хватая весло. – Греби сильней, болван! – с перекошенным от страха и гнева лицом вскричал он.
– А как же парни?
– Никак… Их нет, совсем нет. Да греби же, черт тебя подери! Там Черная смерть!..
…Через несколько дней сигналы «Понго» заметил японский пароход, шедший из Гонолулу в Кобе.
По прибытии на родину капитана Контиро Ходзи допросили в морской полиции и предъявили обвинение в убийстве Сиего и Вады.
Решающую роль сыграли показания матроса Такаси, слышавшего выстрелы капитана и припомнившего его давнюю стычку с мотористом.
Контиро на все лады описывал страшное событие на борту «Антея», пытаясь убедить полицейских в своей невиновности, но они встречали его уверения насмешками и обидными шутками. Возмущенный моряк впал в бешенство, кинулся на них с кулаками.
Его скрутили, но припадок не проходил, и дело кончилось клиникой для душевнобольных, где злополучный капитан застрял надолго.
Теплоход «Антей» больше никто не видел. Неуправляемое судно, очевидно, потопил шторм.
Страховая компания выплатила владельцу возмещение, агентство Ллойда занесло «Антей» в списки кораблей, погибших при невыясненных обстоятельствах, а в Салониках прибавилось моряцких вдов и сирот.
Предстоял горячий денек на бирже, и Чарльз Б. Уорд вызвал секретаря пораньше, чтобы высвободить время днем.
– Разберитесь с этими письмами, Кейс, пока я побреюсь и приму ванну. Виски и сифон вы знаете где.
– Спасибо, сэр, но так рано не привык.
– Как знаете, как знаете, Кейс. Дело вкуса.
Уорд вышел из кабинета, и почти тотчас зазвонил телефон. Кейс снял трубку, озабоченно выслушал и коротко бросил: – Минутку, сейчас позову самого. – Звонок был из важных.
Устремившись вдогонку за шефом, Кейс рысцой пробежал анфиладу комнат и попал в спальню, к которой примыкала ванная комната. Уорд только что вошел туда. С порога спальни Кейс еще увидел его руку, закрывавшую дверь.
– Шеф, к телефону! – громко позвал он.
В ответ раздался дикий крик. Кейс рванул дверь.
Уорд застыл столбом посреди розовой мраморной ванной. Его лицо с выпученными глазами и страдальчески перекошенным ртом кричало каждой своей черточкой. Но он сам молча и быстро опускался на пол. Кейс перевел глаза вниз и пораженно воскликнул: – Что это? – Ноги Уорда утопали в пульсирующей сферической массе. При ярком свете электричества она глянцевито блестела, черная, как паюсная икра.
– Что вы делаете? – растерянно спросил Кейс.
Уорд не ответил, только еще быстрее пошел вниз. Вдруг его лицо вспенилось, и Уорда не стало. Пустой халат отлетел к стене.
Черная масса вздыбилась, вытянулась острым жадным языком и ринулась на секретаря. Кейс отскочил и молниеносным движением захлопнул дверь, приперев ее ногой. Дверь вздрогнула от удара тяжелого тела, но выдержала напор. Кейс изо всех сил держал дверь, не зная, что предпринять дальше. Потом сообразил и повернул защелку.