Вас зовут «Четверть третьего»?

Сборник

Наконец, Витька пришел сам.

– Ты была права, – сказал он Корнелии. – У нас этого элемента нет. И даже синтезировать его мы пока не можем.

– А что это за элемент? – спросил я.

– Я бы назвал его устойчивым душистым радием. Но назовут его, наверно, корнелием… Лучи пахнут… И довольно приятно. И вообще много сходства с радием… Но много и различий. Период распада, интенсивность и состав лучей, действие на организм… Все другое… Мы проверяли лучи на мышах, кроликах, собаках… Это по результатам близко к электронаркозу. Мгновенный электронаркоз… Впрочем, ладно! Хватит об этом! С этими лучами еще будут

возиться не одну не делю. Из них выжмут все, что можно выжать средствами нынешнего анализа.

– А зачем? – спросила Корнелия. – Зачем выжимать из них все?

– Чтобы когда-нибудь научиться делать такие же, – ответил Витька. – Пусть не с этим элементом. Пусть другим способом… Но чтобы можно было защищаться, не убивая! Стоит ради этого выжимать все?

Корнелия не ответила. Она как-то задумчиво и пристально поглядела на Витьку, ушла в свою комнату и вынесла оттуда обгоревший передатчик.

– Возьми, – сказала она. – И делай с ним, что хочешь. Я буду рада, если тебе это чем-то поможет… Только не нажимай на зеленую кнопку. Это вызов Гао. Но теперь я верю, что ты не вызовешь его… А мне передатчик больше не нужен…

Витька растерялся. Я никогда еще не видел его таким растерянным.

Он поднялся, взял у Корнелии передатчик и поцеловал ей руку.

– Спасибо! – только и сказал он.

– И возьми еще это! – Корнелия вынула из кармана белый уголок. – Мне хватит двух… А у вас будет больше шансов научиться…

– Ты молодчина, Корнелия! – сказал Витька. – Ты свой парень!

– Я парень?!

Корнелия удивленно и откровенно обиженно ткнула себя пальцем в грудь.

Мне пришлось вмешаться. Мне пришлось объяснять ей, что это высшая похвала, какой может удостоиться женщина.

– Странная похвала! – Корнелия покачала головой. – А если сказать мужчине, что он женщина – это тоже высшая похвала?

Мы с Витькой расхохотались.

Корнелия была довольна. Она очень любила сажать нас в лужу. В последнее время она просто даже испытывала какую-то неистребимую потребность в этом.

А за чаем, который мы пили через полчаса, Корнелия вдруг погрустнела и опустила голову.

– В чем дело? – спросил я.

– Я вспомнила, – ответила она. – Мне сегодня сказали, что Вера скоро уедет в Москву. Прислали письмо. Ее вызывают. У нее кончилась ко-ман-ди-ровка… Мне будет плохо без нее. Я так привыкла…

– Она уедет ненадолго, – спокойно произнес Витька. – Она скоро вернется и будет жить здесь…

Я вопросительно поглядел на него. Неужели у них все решилось?

– Откуда ты знаешь? – спросила Корнелия.

– Мы поженимся, – ответил Витька.

– Поздравляю, – сказала Корнелия.

– Я тоже, – добавил я. – И ты упустишь такую возможность вернуться в Москву?

– Не валяй дурака, старик! – Витька улыбнулся. – Ты же отлично знаешь, что мое место здесь!.. А в Москву… – Давайте махнем в Москву все вместе! Возьмем отпуск, пошатаемся по Москве и потом завернем еще в Ленинград, а? Надо же показывать Корнелии наши столицы…

Сейчас у нас с Корнелией растет сын. Его зовут Помпеи. Пока что он ползает по нашей просторной новой квартире, таскает за собой машины и с размаху лупит деревянным молотком по всему, что попадается ему на глаза. Молоток – его любимая игрушка… И имя Помпеи не вызывает у него пока никаких ассоциаций… Но когда-нибудь сын спросит,

почему его так назвали. И тогда я расскажу ему всю эту невероятную историю.

Впрочем, может, ему она покажется не такой уж невероятной?

Эту историю сейчас даже трудно чем-либо доказать. У моей жены обычный советский паспорт с обычной национальностью и обычным годом рождения. Моя жена сдает экстерном курс обычной вечерней школы и мечтает о преподавательской работе. Когда-нибудь она будет преподавать в вузах математику или физику… А может, еще и латынь… У моей жены обычная трудовая книжка, в которой записано, что она работает лаборанткой в научно-исследовательском институте.

Об этой истории не писали в газетах и не говорили па радио.

Правда, промелькнуло в то время сообщение двух молодых астрономов, которые обнаружили странное небольшое небесное тело, пролетевшее недалеко от Земли и даже описавшее вокруг нее несколько витков. До сих пор подобных небесных тел не наблюдалось. Но проверить что-либо астрономы не могли – тело бесследно исчезло. А потом двое маститых ученых заявили, что их молодые коллеги ошиблись, что небесных тел с подобными странными орбитами не бывает вообще.

Видимо, молодых астрономов просто подвели неисправные приборы.

Мы с Виктором только переглядывались, когда читали это.

Мы были уверены, что речь идет о космическом корабле Гао. И, может, не только мы были уверены в этом. Но мы ведь сами просили когда-то не поднимать шум в печати…

Пожалуй, единственное, что может в нашем доме напомнить о космическом прошлом моей жены, – это два белых уголка с усыпляющими лучами, которые хранятся где-то в столе у Корнелии. Она бережет их для сына. Она хочет когда-нибудь показать ему, какое оружие только и может быть достойно человека.

Мне очень хочется верить в то, во что свято верит она…

Расти, сынок! Может, и вправду твое поколение сумеет добиться того, что не удается пока нашему – сумеет сделать такое оружие единственным оружием на земле!..

Ю. Котляр

Расплата

Смелое намерение Аллана Тромпетера пересечь Тихий океан на пятитонной парусной яхте «Альбатрос» в одиночку и без радиоустановки породило оживленные толки среди калифорнийских яхтсменов. Вспоминали подвиг Аллена Бомбара, эпопею «Кон-Тики» и плавание Джонсона через Атлантику. Сравнивали, спорили и заключали пари. Точки зрения высказывались самые различные, но знатоки сходились в одном: затея дьявольски опасная. Поэтому никого не удивило сообщение крейсера «Мидуэй», полученное через месяц после отплытия Тромпетера.

Крейсер заметил «Альбатроса» в пятистах милях от берегов Японии. Яхта рыскала по волнам с зарифленным парусом, видимо, без управления и на сигналы не отзывалась. Тогда крейсер спустил катер. Хозяина яхты на борту не оказалось, возле руля валялась лишь его одежда – ботинки, брюки и свитер. Записи в бортовом журнале излагали скупые события одинокого плавания, никаких намеков на причину несчастья там не было. Последняя запись помечена датой недельной давности. Офицеры крейсера высказали предположение, что Тромпетер погиб внезапно: или во время купания, или выброшенный за борт шквалом. Как бы то ни было, Аллан Тромпетер покинул мир живых, и это никого особенно не удивило.