Ваш покорный слуга кот

Сосэки Нацумэ

– Кангэцу-кун, – перебил его Мэйтэй, – а ничего, что ты постепенно отвлекаешься от темы?

– Сейчас я перейду к основной части доклада, потерпите немного… Итак, как же поступали персы? По всей вероятности, они тоже прибегали к распятию преступников на кресте. Неясно только, когда они приколачивали их гвоздями к кресту – уже после смерти или заживо…

– Это неважно, – со скучающим видом заметил хозяин.

– Я бы еще о многом хотел вам рассказать, но боюсь затруждать…

– По-моему, «утруждать» звучит лучше, чем «затруждать». А, Кусями-кун? – не отставал Мэйтэй от докладчика.

– Все равно, – равнодушно ответил хозяин.

– Переходя к главной теме доклада, я поведаю…

– Но тут опять вмешался Мэйтэй-сэнсэй:

– Это

сказители так говорят – «поведаю». Было бы желательно, чтобы докладчик употреблял более изысканные слова.

– Если «поведаю» – неподходящее слово, то как же следует говорить? – спросил Кангэцу; в голосе его слышалось раздражение.

– Мне неясно, зачем пришел сюда Мэйтэй – слушать или только мешать. Кангэцу-кун, не обращай внимания на этого горлопана и делай спокойно свое дело, – поспешил вмешаться хозяин.

– «И в раздражении поведал он про иву», – последовал ответ, как всегда неожиданный. Кангэцу невольно прыснул.

– Применение повешения в чистом виде, как мне удалось выяснить, описывается в двадцать второй песне «Одиссеи». Точнее, это та самая строфа, где рассказывается о том, как Телемах повесил двенадцать рабынь Пенелопы. Хорошо бы прочитать это место на греческом языке, но могут подумать, что я хвастаюсь, а потому придется отказаться от этой затеи. Однако вы легко можете убедиться в правильности моих ссылок, прочитав строки: четыреста шестьдесят пятую – четыреста семьдесят третью.

– Греческий язык и все связанное с ним лучше выбросить, а то это смахивает на хвастовство. Правда, Кусями-кун?

– Я тоже согласен, не надо выхваляться, так будет гораздо солиднее, – поддержал хозяин Мэйтэя, чего раньше никогда не случалось. И тот и другой совершенно не знали греческого.

– Тогда сегодня вечером я опущу эти несколько фраз и повед… э-э, пойду дальше. Представим себе, как осуществлялось это повешенье. Оно могло выполняться двумя способами. Первый заключается в том, что Телемах с помощью Евмея и Филойтия привязал один конец веревки к столбу. Затем наделал на ней петли, просунул в каждую петлю голову женщины и сильно натянул другой конец…

– Короче говоря, эти женщины висели на веревке, как рубашки в европейской прачечной.

– Вот именно. Второй способ сводится к следующему: как и в первом случае, один конец веревки привязывается к столбу, а другой конец закрепляется высоко под сводом. К этой туго натянутой веревке прикрепляется еще несколько веревок. На них делают петли, надевают их женщинам на шею и в какой-то момент выталкивают подставки у женщин из-под ног.

– Для наглядности будет уместным вспомнить, скажем, о том, как висят на веревочной шторе круглые фонарики.

– Мне никогда не приходилось видеть круглый фонарик, поэтому я ничего не могу сказать по этому поводу, но если предположить, что таковые действительно существуют, то они-то, наверное, и подойдут…Итак, попытаемся доказать, что с точки зрения законов механики первый случай никак не мог иметь место.

– Интересно, – сказал Мэйтэй.

– Угу, интересно, – согласился с ним хозяин.

– Вначале предположим, что женщины были подвешены на равном расстоянии друг от друга. Через а₁ а₂… а₆ обозначим углы, образуемые веревкой с линией горизонта, T₁ T₂… Т₆ примем за силы, действующие на каждую часть веревки. Через Т = X обозначим силу, действующую на веревку в самой нижней ее части. W – вес женщин, запомните это. Ну как, понятно?

Мэйтэй с хозяином переглянулись и ответили:

– В основном понятно.

Однако это «в основном» было сказано совершенно произвольно и отнюдь не означало, что то же самое можно будет сказать и о других слушателях.

– Итак, на основании известной вам теории равновесия для многоугольников получаем следующие двенадцать уравнений:

Т₁ cos a₁ = Т₂ cos a_2…(1)

Т₂ cos a₂ = Т₃ cos а_3…(2)…

– Вероятно, достаточно формул, – грубо прервал его хозяин.

– Но ведь суть доклада именно в этих уравнениях.

Кангэцу-кун был страшно обескуражен. Мэйтэй тоже выглядел несколько смущенным.

– Раз в этом вся суть, – сказал он, – то, может, вернемся к ним позже?

– Если опустить эти формулы, то и все мое исследование, на которое я затратил столько сил, пойдет насмарку…

– Да чего ты стесняешься, выбрасывай поскорее, – спокойно произнес хозяин.

– Ну что ж, будь по-вашему, но только зря это.

– Вот теперь хорошо, – к моему несказанному удивлению, захлопал в ладоши Мэйтэй.

– Перейдем к Англии. Упоминание в «Беовульфе» [83] слова «галга», то есть «виселица», позволяет думать, что смертная казнь через повешение, несомненно, была введена уже в ту эпоху. Согласно Блэкстону [84] , если приговоренный к повешению преступник почему-либо не умирал на виселице, он должен был подвергнуться этому наказанию вторично, но, как ни странно, в «Петре Пахаре» [85] встречается такая фраза: «Каким бы ни был злодей, нет такого закона, чтобы вешать его дважды». Неизвестно, кто из них прав, но есть немало примеров, когда из-за нерадивости палача преступник не мог умереть сразу. В тысяча семьсот восемьдесят шестом году состоялась казнь через повешение знаменитого преступника Фицджеральда. Однако по странному стечению обстоятельств в тот момент, когда выбили подставку у него из-под ног, веревка оборвалась. Начали все снова, но на этот раз веревка оказалась слишком длинной, ноги преступника коснулись земли, и он снова остался жив. И только на третий раз, уже с помощью зрителей удалось довести дело до конца.

83

 «Беовульф» – англосаксонская эпическая поэма. В основе поэмы лежат народные сказания о спасении Дании от страшного дракона.

84

 Блэкстон Уильям (1723 – 1780) – английский юрист, автор четырехтомного труда «Комментарии к английским законам».

85

 «Видение о Петре Пахаре» (1362) – выдающаяся социальная поэма английского поэта Уильяма Ленгленда (родился около 1332 г. – год смерти неизвестен).

– Дальше, дальше, – внезапно оживился Мэйтэй. Даже хозяин проявил какие-то признаки заинтересованности.

– Вот уж действительно смерть не берет, – проговорил он.

– Еще одна интересная деталь: говорят, что у повешенного увеличивается рост ровно на сун [86] . Здесь не может быть никакой ошибки, врачи точно измерили.

– Это что-то новое. Взяли бы да повесили на минутку, скажем, Кусями-куна, глядишь, он подрос бы на целый сун и стал бы таким же, как все остальные люди, – сказал Мэйтэй и оглянулся на хозяина. А тот вопреки ожиданиям с очень серьезным видом спросил:

86

 Сун – мера длины, равная 3,03 см.