Ваше благородие. Дилогия
Шрифт:
Глава 66
Губернаторы придорожных губерний подсаживались к нам в поезд и ехали до тех пор, пока все вопросы не были решены. После этого они выходили на одной из станций, пересаживались в свой поезд и возвращались обратно.
В ходе совещаний Столыпин вербовал своих сторонников-государственников, которые должны обеспечить экономический рост России.
Самые большие возражения были по инородцам и евреям. Не губернаторы, а чистые национал-социалисты с имперским мышлением.
– Не трогайте курицу, которая несёт золотые яйца, - требовал от них Столыпин. – Пусть они
Основное совещание проводилось в Иркутске. Если ехать дальше по ТСЖМ, то можно чуть ли не целый день любоваться красотами Байкала и ехать по горным серпантинам, удивляясь инженерному мастерству строителей железной дороги.
На совещание в резиденции генерал-губернатора Восточной Сибири были приглашены все высшие чиновники, а также владельцы компании «Лензолото» и персонально ротмистр Отдельного корпуса жандармов Трещенков. В моё время Трещенков дал команду на открытие огня по рабочим, в результате чего было убито сто семьдесят человек и почти двести человек ранено.
Совещание началось именно с ротмистра Трещенкова и руководителей «Лензолото». Столыпин сразу обвинил их в том, что они вздувают пламя новой революции и действуют на разрушение Российской империи.
Ротмистру Трещенкову было прямо сказано, что если он хоть раз выстрелит в сторону забастовщиков, то с него с позором будут сорваны офицерские погоны и сам будет осуждён уголовным судом за подстрекательство к революции.
Руководству «Лензолото» была поставлена задача в течение двух недель повысить жалование рабочих на приисках, улучшить или хотя бы начать улучшать их жилищные условия и приступить к строительству остро необходимой для приисков узкоколейной дороги Иркутск-Жигалово-Бодайбо. В случае неисполнения, компания будет деприватизирована и для неё найдут более эффективных собственников.
Такого сурового премьера не видели с 1905 года. Приезд в Иркутск по такому «маловажному» делу озадачил всех чиновников, а программа переустройства России, озвученная для всего генерал-губернаторства Восточной Сибири, была встречена настороженным молчанием от неизвестности того, что будет завтра. Закричи «ура», а завтра скажут, что это была шутка и деревянной лопатой тебе по одному месту. Так уж лучше отнестись ко всему нейтрально.
Есть такие величины «минус ноль» и «плюс ноль». Всё дело в величине угла подъёма кончиков губ. Если они немного опущены, как перед плачем, то это «минус ноль». Если чуть приподняты, как перед улыбкой, то это «плюс ноль». Если каменное и неподвижное лицо, то это «универсальный ноль» в готовности к минусу или плюсу.
В развитие этого можно предположить, что когда дела в России пойдут хуже некуда, то чиновники будут использовать термин, как «отрицательный рост» лишь бы потрафить диктатору.
Приём в честь премьер-министра отличался сибирским хлебосольством. Земля сибирская богата всем и Сибирь может спокойно прожить без всяких там центров власти с запада, развив свою экономику так, что все экономические нити сойдутся именно в центре Сибири у озера Байкал.
И, как это водится на Байкале, известный иркутский оперный певец исполнил «народную» песню «Славное море, священный Байкал», которую написал Дмитрий Давыдов.
Славное море - священный Байкал,
Славный
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалёчко.
Долго я тяжкие цепи влачил,
Долго скитался в горах Акатуя;
Старый товарищ бежать научил -
Ожил я, волю почуя.
Шилка и Нерчинск не страшны теперь,
Горная стража меня не поймала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка - миновала.
Шёл я и в ночь, и средь белого дня,
Вкруг городов озираяся зорко,
Хлебом кормили чалдонки меня,
Парни снабжали махоркой.
Славное море - священный Байкал,
Славный мой парус - кафтан дыроватый,
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Слышатся грома раскаты.
И весь банкет подпевал за певцом. Это как в моё время элита тащилась от тюремного шансона, типа «Владимирский централ – ветер северный», так и в это время элита тащится от тюремного и революционного шансона. Практически вся элита сочувствует беглому революционеру и с мазохистской готовностью ожидает результатов громовых раскатов. А мы приехали сюда, чтобы этих громовых раскатов не было.
Я, кстати, сам грешен в отношении Байкала. Коротенькое стихотворении на тему посещения его из моего времени.
Вода на Байкале совсем студена,
Прозрачней алмаза - там видно до дна,
И Космос в глубинах всю силу хранит,
То знает на скалах угрюмый гранит.
Всех манит богатство и солнечный штиль,
И водная гладь на четыреста миль,
А если за водкой пойти в магазин,
То встретит вас пьяный мужик Баргузин.
На обратном пути в столицу мы имели долгий разговор с премьером.
– Вы, похоже, уже бывали в Иркутске? – спросил меня Столыпин.
– Похоже, что был, - сказал я, - потому что ориентируюсь в городе и в примечательных зданиях. Но память мою это не восстановило.
– Как вы оцениваете результативность нашей поездки? – спросил он.
– Результат поездки будет виден семнадцатого апреля, - сказал я, - но как предвыборную поездку лидера новой политической партии её можно оценить высоко.