Ваше благородие
Шрифт:
— Все просто, если человек знает дело. Во время проведения занятий это проявляется очень даже заметно.
— Какой самый трудный момент в преподавательской работе?
— Когда не знаешь, что ответить на вопрос студента.
— Не может же преподаватель знать все.
— Имеется в виду свой предмет, когда он не имеет права сказать «не знаю».
— А если я задам вам вопрос, на который не сможете дать ответа? — улыбнулся Сергей. — Представим, я — студент.
— Интересно даже.
— Вы — кадровый разведчик.
— Контрразведчик.
— Тем более. Как
— А враг есть?
— К сожалению.
— С чем это связано?
— С передачей противнику информации, о которой знают немногие.
— Безусловно, это вопрос вопросов. Без зазрения совести любой преподаватель скажет «не знаю» и отгородится от него. Потому что ответа такого нет.
— Но действовать надо!
— Только путем сопоставления фактов и результатов наблюдений.
— Это же долго!
— В контрразведывательной работе быстро не бывает. Это лишь дилетантам, я не имею вас в виду, кажется наоборот.
— У нас пока не получается. Радиопередачи появляются в самый неподходящий момент.
— Значит, информатор неглупый человек и в курсе всех ваших дел.
— Вот это и настораживает. По моим понятиям, нет у нас такого, а на самом деле есть. Значит, доверяю всем, в том числе и ему, а надо скрывать замыслы от всех.
— Вы повторяете часто «всем». Исключите из этого круга солдат, сержантов, они не могут участвовать в процессе определения замысла операций, знать об истинных ее целях, они узнают о задачах лишь в исходном положении. Значит, остается офицерский состав и службы, связанные с подготовкой и обеспечением войсковых действий.
— Так или примерно так мы мыслим. В обозначенном вами круге около двадцати человек, к которым у меня нет претензий.
— Скольким лицам вы доверяете полностью?
— Всем.
— Скажем по-другому. Кому не обязательно знать о замысле операции, а он оказывается в курсе в процессе решения вопросов обеспечения людей всем необходимым?
— Половине из двадцати.
— Это и есть рамки вашей контрразведывательной деятельности.
— Свои же люди!
— Еще сузить круг подозреваемых я не могу. Людей не знаю. А вы на досуге подумайте, кто наиболее неподходящая фигура для агента, в том числе среди женщин. Там поищите с большей тщательностью. История изобилует примерами, когда роль хороших разведчиков исполняли люди, которые пользовались доверием и уважением окружающих. В противном случае они становятся легкой добычей для контрразведчиков.
— Спасибо за советы.
— Последний. Не делитесь мыслями на этот счет… даже со мною и своими заместителями.
— Одному трудно.
— Зато надежно. Где ваша знаменитая СМЕРШ?
— Вы сами включили себя в список лиц, от кого следует скрыть всякую информацию по существу дела.
— Значит, разговор пошел на пользу и мудрость не покинула нас.
Стемнело. Бодров с гостем вышли из землянки. Парные часовые охраны штаба карабины взяли «на караул». «Сюда надо ставить на пост автоматчиков», — подумалось ему.
Поздний весенний вечер. На небесах ни облачка. Дышится легко, воздух наполнен живительным озоном. После новогоднего «подарка» летчиков «люфтваффе» по «Роще» теперь лагерь был полностью погружен во тьму. Нигде ни проблеска. Оставшаяся часть полка занята охраной расположения штаба войск и полковых объектов. Можно сказать, безлюдие вокруг. Набежал свежий ветерок, глухо зашумел невидимый лес. Фессель с опаской посмотрел в его сторону.
— Ваше благородие! Побеспокойтесь о своей безопасности, негоже вот так ходить в одиночку по темноте.
— Мы вдвоем с вами, часовые рядом.
— Плохая это защита. Бандиты нападают из-за угла, внезапно.
— Зачем им подвергать себя опасности из-за меня? Не такая уж я важная персона.
— Не скажите. Столько провалов у них по вашей милости! Могут отомстить.
Фессель ушел. Сергей стоял возле тополя на краю оврага. Не хотелось возвращаться в землянку. Больно уж вечер хорош! Дыши, не надышишься. «Постою минуту-другую». Ветер дул порывами, в овраге зашевелились, зашипели по-змеиному едва покрытые зеленой весенней дымкой кусты. Вспомнились слова капитана об опасениях, тревожно стало на сердце. Достал постоянно готовую к стрельбе «лламу», успокоился. Когда очередной порыв ветра ослаб, послышался разговор людей. Ветер усилился, и вновь ничего не стало слышно. «Что все это может означать?»
Бодров подошел к обрыву, стараясь не издавать лишних звуков, лег на живот, начал опускаться вниз, едва нащупал ногой дно, спрыгнул. В тиши оврага слышимость была чуть лучше.
— Сколько он нам крови попортил, кат! — зло выругался невидимый человек.
— Не так-то все просто.
— Будь легко, обошлись бы без вас…
Налетел ветер. Сергею послышался женский голос, но когда стихло, неразборчиво доносились лишь мужские голоса. Он хотел приблизиться к говорившим людям, но не совсем еще просохший грунт не выдержал тяжести и ноги скользнули на полметра вниз.
— Стой! Там внизу кто-то есть.
— Показалось, — ответил второй.
— Сейчас проверим. Беги! — неизвестно кому сказал тот же злой голос.
Послышались частые удаляющиеся шаги. Потом другие, тяжелые, стали приближаться сверху к месту, где затаился Сергей. Неожиданно вспомнилось поведение Хорька, когда тот пробирался в лес и наткнулся на засаду. Тогда он не убегал, а, напротив, метнулся в сторону засады, этим и спасся. Бодров под шум ветра и идущих по сухой траве людей быстро пошел на четвереньках встречным маршрутом. Вжался в расщелину, притих, когда поравнялся с теми, кто был наверху. Едва они прошли десяток метров, остановились.
— Тут я слышал шум.
— Лезь, проверяй.
— Тебе показалось, не мне.
— Хорошо. Я буду идти по низу, ты по верху. Никто от нас не уйдет.
Тут же послышался глухой шум — спрыгнул с обрыва человек. С замершим дыханием, готовый к обороне, Сергей неожиданно оказался за спиной появившегося в овраге человека. Его фигура четко выделялась на фоне звездного неба.
— Стой! — крикнул Сергей. — Стрелять буду!
Темная фигура крутнулась, не видя противника, полоснула автоматной очередью вдоль оврага.