Ваше благородие

Стариков Николай Николаевич

— То, что недоучился — это плохо. Но дело поправимое. Закончится война, продолжим учебу. Следователь был опытный и грамотный человек, но книги по уголовному праву, процессу, криминалистике у него всегда были под рукой. В кабинете на полочке и сейчас стоят в ожидании нового хозяина. На все непонятные в юридическом деле вопросы там найдешь ответы. Я всегда рядом.

— Жениться надумал, а тут такое…

— Одно другому не помеха. На Юле? — улыбнулся начальник.

— На ней, — смутился Вадим.

— Девушка хорошая, серьезно относится к делу. Есть

у нас одна резервная комната в райисполкомовском доме. Берегли для следователя. Тебе она по праву и достанется.

— Трудно мне с передвижением, а следователю придется быть то там, то тут.

— Знаешь, что я думаю? Есть у меня велосипед, сын до войны пользовался. Теперь сына нет. Погиб. А ты приноровишься, вот тебе и опора на месте, когда будешь говорить с кем-то на улице, и средство передвижения. Вторая нога, одним словом.

— Но у меня нечем расплатиться.

— Возьми в подарок.

Так нежданно-негаданно фронтовик оказался за столом следователя, хотя только исполняющим обязанности, до утверждения. Юлька обрадованно хлопнула в ладоши, расцеловала в губы, щеки и в нос. Она спокойно, как будто так и надо, восприняла весть о выделении им комнаты по случаю женитьбы. После обеда Вадим уже приобретал опыт езды на велосипеде. Под контролем Лиды сначала неуверенно, отталкиваясь здоровой ногой, испытывая забытое ощущение быстрого движения, потом работая одной педалью, а к вечеру с болью, но двумя. На радостях порулил между домами МТС, подъехал к родному крыльцу, а слезть без посторонней помощи не смог. Но лиха беда — начало! Юля радовалась больше, чем виновник торжества.

Утром следующего дня Вадим прибыл на велосипеде в райотдел, тяжело опираясь о костыль, добрался до кабинета следователя, уселся за стол. И растерялся. С чего начинать? Решил посмотреть книги, но вошел начальник райотдела.

— Принес оконченное уголовное дело. Познакомься, как оформляются протоколы допросов и другие бумаги. Завтра уже начинается работа. Сначала простая, а потом не взыщи.

Вошла Юля, села на стул возле стола следователя. Поежилась.

— Неуютно перед следователем. Лучше я постою с тобою рядом.

— Ты от вчерашней договоренности не отказываешься?

— Как так можно?

Вадим попросил телефонистку подключить к заведующему районным загсом, его однокашнику Петру, пришедшему с фронта с пустым рукавом гимнастерки.

— Зайдите к следователю, — и Вадим положил трубку.

От райисполкома до райотдела полсотни метров. Через минуту Петро робко вошел в кабинет.

— Меня вызы… Вадим, ты что тут делаешь?

— Я и есть и. о. следователя.

— Ты меня напугал. Иду, перебираю в памяти: где? что?

— Петя, решили мы пожениться с Юлей.

— Молодцы! Поздравляю!

— Ты нас сначала распиши, потом поздравишь.

— Нужно выждать неделю после заявления.

— Есть же исключения?

— Для фронтовиков.

— А я кто, по-твоему?

— Давайте паспорта.

Прошло не более пары часов, заведующий загсом вновь был в райотделе. Принес заготовленное свидетельство о браке

без печати, журнал регистрации.

— Юля, что молчишь? — спросил Петро. — Ты согласна?

— А чего бы я тут делала?

— Ну смотрите, ребята. Чтобы не пошли на попятную. Возврата не будет.

Он достал из коробочки печать, пропитанную чернилами подушечку.

— Смотрите, гербовая, государственная, ею сейчас скреплю ваше согласие. Последний раз спрашиваю: ставить оттиск на заготовленный бланк?

— Да, да! — затаили дыхание молодожены.

Петро подышал на печать, поднял высоко вверх и резко опустил на свидетельство.

— Все! С этого момента вы муж и жена. Поздравляю! Вы целоваться-то умеете?

Вечером мать Юли пришла к Бодровым, по-семейному отметили событие, прочитали внимательно свидетельство о браке. Юля с матерью ушли, Вадим остался дома.

Через неделю новоиспеченная семья жила в выделенной райотделом милиции комнате. Кровать, стол, две табуретки и шкаф были в их распоряжении.

Работа, как обещал начальник, действительно началась с утра следующего дня. Едва Вадим уселся за стол, пришел дежурный с двумя заявлениями от подравшихся женщин, обвинявших друг друга в избиении. В левом верхнем углу на каждом листе размашистым почерком значилось: «Тов. Бодров, проведите дознание» и подпись начальника.

«Хорошо сказать «дознание», а что это такое?» Но тут же вспомнил: толковый его предшественник оставил на полке юридический справочник. Нашел нужное слово, прочитал: «…в производстве неотложных действий для установления факта преступления и виновных в нем лиц».

Через дежурного направил посыльного с повестками прибыть заявителям к следователю. В ожидании Вадим почитал в справочнике, что такое допрос, арест, задержание, протокол допроса. «Нужно учиться!» — сделал он вывод.

Пришла первая заявительница, рассказала, что собрала с огорода кукурузные початки, высыпала возле порога просушить, отлучилась, а соседский телок съел половину. В порыве злости она ударила телка толстой палкой по хребтине, да так, что тот упал. Соседка это увидела, бросилась с кулаками в защиту телка. Первая сначала оборонялась, потом перешла в наступление. В результате драки обе оказались с разбитыми носами, растрепанными волосами, в порванных платьях. Обе написали заявления в милицию с взаимными обвинениями. Потом рассказывали следователю со слезами, как все произошло.

Во время беседы Вадим делал короткие записи, стараясь зафиксировать дословно факты происшествия, их объяснения. Потом начал составлять протокол. Впервые в жизни! Писал, переписывал, вздыхал. Особенно не получился порядок записи показаний «…от имени допрашиваемого в первом лице…» Пришел к штатному следователю, женщине, рассказал о своих затруднениях, та показала только что составленный протокол. Подсказала, что и как делать.

Заявительницы все это время ждали, сидели молча, вздыхали, поглядывая на солнце за окном. Вадим запоздало предупредил об ответственности за ложные показания. Женщины подписали протокол.