Вашингтон, округ Колумбия
Шрифт:
— Все беспокоятся о деньгах.
— Нет, не все. Вовсе нет. Некоторые очень бедные люди никогда не беспокоятся о деньгах, а некоторые очень богатые только о них и думают. О, я могла бы написать целую книгу!
— Боже упаси, миссис Фоскетт! Ни в коем случае!
Он прикинулся встревоженным, но за этим возгласом крылся непритворный ужас, что в один прекрасный день миссис Фоскетт выдаст тайны, и некоторые — из весьма высоких сфер. По меньшей мере с десяток знакомых ему сенаторов захаживали в ее старый кирпичный дом на Калифорния-стрит, чтобы им предсказали судьбу. А один из министров, прежде чем решиться на какой-либо шаг, всегда справлялся у миссис Фоскетт по телефону, благосклонны ли к нему звезды. Диво, да и только, как много суеверных среди умудренных опытом людей. Что касается его самого, то в глубине души он не верил, что будущее можно расчистить: ведь завтрашний день — это нечто абстрактное, нечто такое, чего, строго говоря, не существует. И тем не менее человек то и дело испытывает потребность в подсказке, как поступать, и он лично — да и не только он — находил многие из наитий миссис Фоскетт весьма полезными. Своей удачливостью она далеко превосходила своих коллег из бесчисленной орды гадалок, графологов и звездочетов, избравших прибыльным местожительством столицу страны, еще не одухотворенной новой религией.
— Ваши денежные дела должны скоро поправиться. — С минуту она разглядывала карты. — Я бы сказала, еще в этом году.
Лицо Бэрдена хранило непроницаемое выражение. Он старался никогда ничего ей не подсказывать.
— Что еще… О, как славно! В ближайшие три недели вы получите весть, и она вас очень, очень обрадует. Весть относительно… — Она нахмурилась, как бы недоумевая. Метнула на него быстрый взгляд, но он не дал ей никакого определенного ответа. Опытной рукой она перемешала колоду, затем открыла смуглыми пальцами несколько карт. — Относительно вашей карьеры, догадываюсь, речь пойдет о кампании за выдвижение вас кандидатом в президенты в будущем году. Вот, видите: туз, а с ним рядом…
— Меня выдвинут?
Он еще ни разу не задавал ей такого откровенного вопроса.
— Господи! Все-то вы хотите знать! Только ведь говорят-то карты, не я. А как с ними бывает, сами знаете. Иной раз тютелька в тютелькусойдется, другой раз — не разбери поймешь. — Она остановилась и посмотрела, что же в конце концов получается. — Кто-то из ваших близких очень вас огорчает.
Это была почти правда. Диана сняла себе квартиру поблизости от Библиотеки конгресса, где сейчас работала. Когда она наведывалась в Рок-Крик-парк, она держалась покорно, но из нее нельзя было слова вытянуть. Он ничего не знал о том, с кем она видится, что поделывает. Желая избежать встреч с Клеем и Инид, она порвала все свои старые знакомства и завела новые среди безвестных сторонников Нового курса, прикомандированных к различным вновь созданным учреждениям.
— Вашей дочери следует оберегать свое здоровье. В особенности почки. Велите ей немедленно пройти полное медицинское обследование. Расклад этих карт мне вовсе не нравится. Да, вовсе не нравится. — Миссис Фоскетт собрала колоду. — Вот так, сенатор. Я понимаю, как досадно не узнать сразу все, что хочется. Но наберитесь терпения. Я понемножку составляю ваш гороскоп, и открываются очень интересные вещи, право, очень интересные. Мне особенно нравится вид вашего Солнца. У вас хорошееСолнце. Я дам вам знать, как только узнаю побольше.
Она проводила его к выходу. Он заплатил ей, как всегда, с таким чувством, словно выходил из публичного дома.
— Полагаю, вы будете на приеме в честь короля и королевы?
— А что, карты не сказали об этом? — не смог удержаться он.
— Ни слова из карт, мне просто встретилось ваше имя в списке приглашенных британским послом — сегодня утром в газете.
— Да, я там буду. А вечером мы идем на обед в Белом доме.
Он сам удивился, зачем он это сказал. Выходило так, будто он хвастает. В конце концов, его приглашали не потому, что его хочет видеть президент, — просто присутствие сенатора Бэрден"» желательно по соображениям протокола.
— Как интересно! Право, после визита принца Уэльского Вашингтон ни разу не был так взбудоражен, помните? Я присутствовала при том, как он сажал дерево возле Собора. Какой красавец и какой печальный конец! Рак! Это случается со всеми, у кого нет хорошей Луны. У вас Луна хорошая, сенатор, вся жизнь — сплошная романтика.
— Вы вгоняете меня в краску, миссис Фоскетт.
— Ах, сенатор, если бы это было действительно так! Кланяйтесь от меня королеве. Мне нравится, как она укладывает волосы, такая смелая прическа!
Пенсильвания-авеню уже была оцеплена канатами, чтобы кортеж мог беспрепятственно проследовать от вокзала к Белому дому. Бэрдена не пригласили на вокзал, где президент и министры встречали короля и королеву. Но это его ничуть не задело. Его дела и так шли достаточно хорошо. Сегодня вечером он будет присутствовать на обеде в Белом доме, впервые после схватки в сенате по вопросу о реорганизации Верховного суда два года назад. Занятно будет увидеть всех соперников в одном месте, ибо президент, несомненно умышленно, пригласил в Белый дом почти всех, кто метил на его пост в 1941 году, кроме молодого Дьюи.
В сенате Бэрдена встретили новостью, что «Дьюи обошел Рузвельта на четыре процента при опросе избирателей Институтом Гэллапа»! Клей ликовал.
— Президент не сможет выставить свою кандидатуру на третий срок, если даже захочет. Республиканцы побьют его.
— В стране намечается сдвиг вправо. Это несомненно. — Бэрден взглянул на Цицерона, как бы ища у него подтверждения своей правоты. Зазвонил телефон. Клей взял трубку.
— Да, сенатор у себя. Нет, он занят. Он будет на приеме. Да. Я передам ему. Спасибо.
Клей положил трубку.
— Кто-то от Херста. Интересуются вашим мнением о результатах опроса Института Гэллапа. Позвонят еще раз завтра — хотят взять интервью.
— В котором мы не скажем ничего, зато дадим полную возможность предполагать все что угодно.
Бэрден был доволен как никогда; он спрашивал себя: почему? Предстоящее пышное торжество в Белом доме? Миссис Фоскетт? Опрос Института Гэллапа? Пока что обстоятельства точно сговорились осчастливить его, и он не намерен искушать судьбу.
Он подошел к стенному шкафу и достал свой выходной костюм.
— Страх как не хочется влезать в эту штуку сегодня.
— Я рад, что не иду на прием.
— А Инид?
— Едва ли. — Клей быстро перевел разговор на другую тему: он никогда не распространялся перед Бэрденом о своей семейной жизни, и тот был признателен ему за это. — Я иду в административный корпус палаты представителей. Один из техасцев организует междусобойчик для всех тех, кого не пригласили в посольство.