Василий Тёмный

Торубаров Юрий Дмитриевич

– Да мы то… – И Михайло рассказал, зачем они сюда прибыли.

Надо было видеть, как Петр изменился. Он весь наполнился почтением, а тусклые его глаза ожили.

– Ты ему опочивальню Володимира покажи, – попросил Михайло.

Опочивальня была довольно просторная, обставлена, как обычно, в княжеских домах. Большая дубовая кровать. Небольшой столик с двумя креслами. У входа поставец и рукомойник. В восточном углу икона с лампадкой.

Василий подошел к кровати, помолился на икону, встал на колени и прижался лбом к

дубовой доске. Те стояли за его спиной, придерживая дыхание. Наконец князь поднялся.

– Пошли, – каким-то странным голосом произнес он.

И все двинулись к дверям. На пороге князь остановился и еще раз, на память, оглядел опочивальню. В проходе Василий придержал Михайло:

– Че, домой? – спросил он.

– Не-е, – ответил за него Петр, – вначале я вас накормлю, чем Бог послал. А то с дороги, поди, голодны.

Михайло рассмеялся:

– Ты че, Петруха, чеп я был голодным…

– Да знаю, знаю, – махнул тот рукой. – Я вот че думаю, – продолжил Петр, – свезу-ка я вас к Василию Ярославичу. А то он мне, старому, не простит. Иль вы тута пока передохните, а я за ним смотаюсь.

Василий покачал головой:

– Раз так, поедем и мы, так, Михайло?

– Так, так, великий князь, – ответил тот.

Выехав из крепости, они повернули налево. Дорога бежала вниз меж избенок. Редко встречались и хорошие избы.

– Кузнечная слобода, – пояснил Петр.

Вскоре впереди заблестела серебром речная поверхность.

– Ока, – пояснил Петр.

И они поехали вдоль нее. Немного проехав, дорога поднялась вверх, там ее окружил густой березово-еловой лес. Здесь было прохладно и приятно ехать. Но, к сожалению, лес скоро кончился, и они попали в мир копен и стогов. Да и эта картина осталась позади. Опять берег реки, подъем вверх, лесная дорога. На этот раз езда по ней затянулась.

Когда лес кончился, перед ними открылась ошеломляющая картина. Это был пойменный луг необъятной величины, разбегающийся почти до самого горизонта, окаймленный, как обвязанный темной полосой, лесом. Травы были мягкие, шелковистые, щекотавшие брюха коней. Местами, как разбросанными озерными пятнами, зелень разбавлялась различными цветами. Вот огнем горит полянка огоньков. А невдалеке, точно упавший с неба, голубеет его кусок. Это нежный лютик, он как бы просит тебя броситься в его объятия. Не успеешь налюбоваться этой голубизной, как твой взор останавливается на золотом цвете. О господи! Что это? Аль монеты кто рассыпал?

Так, любуясь то одним, то другим цветом, незаметно пересекли они это поймище. К луговому аромату добавился лесной прелый запах. Но всех побил запах жареного мяса. Когда они подъехали, то поняли: это была чья-то стоянка. На опушке виднелись чьи-то шатры. Двое мужиков, раздетых до пояса, на вертеле жарили барана. Увидев Петра, один из них, передав дело другому, подошел к нему.

– Будь здоров, – поприветствовал Петр и наклонился, чтобы прижаться своей щекой к заросшей щеке мужика.

– Будь и ты здрав, – ответил мужик и спросил: – Каким ветром?

Но Петр ответил вопросом:

– Где князь?

– Да косят на верхней поляне. – И махнул в ту сторону рукой.

Петр тронул коня, и за ним поехали Василий и Михайло.

Князь косил траву. Широко расставив ноги, казалось, он легко пускал косу, чуть приседая при каждом взмахе. На спине его белая рубаха потемнела от пота. Княгиня, опершись на косу, стояла в тени развесистого дуба. За князем шли два его взрослых сына. Издали увидев Петра, княгиня подумала: «Неужто принесло гостей?», ибо тот мог покинуть хоромы только в особом случае, и крикнула:

– Князь, похоже, к нам гости!

Князь остановился и посмотрел на княгиню.

– Ты че-то сказала? – спросил он, рукавом вытирая мокрое от пота лицо.

– Гляди! Гости! – ответила она, рукой указывая на появившихся за Петром всадников.

Князь оглянулся. Коса выпала из его рук.

– Князь? Великий князь? – неуверенно произнес он.

– Я, я, Василий Ярославич, – спрыгивая с коня, весело подтвердил Василий.

Они обнялись. После объятий Василий Ярославич как-то виновато произнес:

– Вот… видишь, кошу, – и добавил: – Люблю ето дело.

Он поднял подол рубахи, рукава уже были мокрые, и обтер им лицо.

– Че, в город поедем? – спросил князь.

– Да нет. Мы вскоре назад.

Вмешалась княгиня.

– Кудай-то вы на ночь собрались! Одни… не-е. – И обратилась к мужу: – Знакомь гостя с сыновьями да ужинать пойдем. Там, поди, все готово. После видно будет, че делать.

– А ты права, – согласился князь и представил сыновей.

Обнявшись с каждым, Василий вопросительно посмотрел на Михайло.

– Че, – сказал тот, – хозяйка к ужину позвала, пойдем, великий князь. Баран там уж очень…того… вкусен, носом чую.

– Ну, по ко… – Но Василия Ярославича перебил чей-то задорный, звонкий девичий голосок:

– Матушка, смотри, че я сделала.

И из леса выскочила юная особа с сияющим лицом и большими блестящими глазами. Увидев чужих людей, она вдруг остановилась, как вкопанная. Кто-то неведомой рукой смахнул с ее лица торжество, которое сменилось вопросительным взглядом: «Что за люди?»

– У нас гости? – не то радостно, не то с каким-то нежеланием видеть чужих людей, спросила она.

– Да… – начал было отец, но девчушка перебила его.

Смело подскочив к чужому пареньку, она неожиданно спросила:

– А как тя звать?

– Василий, – в каком-то недоумении ответил он.

– Как мойго батюшку. – И тут же перешла в нападение: – Василий, скажи, ты хочешь посмотреть че-то очень-очень занятное? А?

– Хочу, – неуверенно ответил тот.

– Тогда бежим скорее! – Она схватила его за руку и потащила за собой князя.