Вастум

Мезенцева Анна

– Доброе утро. Сегодня мы с вами перенесёмся в двенадцатое июля тысяча девятьсот семнадцатого года, в бельгийский город Ипр на реке Иперле. В этот день англичане и французы были обстреляны минами с маслянистой жидкостью внутри. Они не взорвались, но над окопами поднялся необычный, пахнущий горчицей туман. Его назвали иприт. Этот газ применялся много раз и стал одним из самых страшных символов Первой мировой войны. В первую очередь он действовал на кожу и глаза. От отравления умирали далеко не все, летальность не превышала пяти процентов. Но иприт накапливался в организме. Поражённые им люди испытывали страшные мучения и оставались инвалидами на всю жизнь. Англичане взяли

опыт врага на вооружение. В России вопрос о производстве химического оружия сперва отклонили по этическим соображениям, но впоследствии решение пересмотрели. В ходе Брусиловского прорыва, о котором мы уже говорили, наши войска использовали снаряды с ядовитыми газами, хлорпикрином и фосгеном.

На экране мучались давно умершие люди. Камера фокусировалась на ожогах и мокрых язвах, слепых глазах, изуродованных лицах. Двигались гуськом раненые солдаты, положив руки на спину впереди идущего. В следующих кадрах появились нелепые противогазы с круглыми стеклянными оконцами. Маленькая улыбнулась, когда резиновую маску одели на лошадь. В воздух взметнулись комья земли от беззвучного взрыва. Экран заполнила истоптанная копытами грязь. Бесконечные окопы. Стёганые телогрейки и сапоги. Шестеро следили за тем, как ядовитый газ опутывал копошащиеся фигурки. Заворожённая зрелищем Маленькая приоткрыла рот, её наставник плотнее поджал губы и скрестил руки на груди. Умный попытался представить, каким получился бы фильм, если бы его снимали на цветную плёнку? И пришёл к выводу, что ничего бы не изменилось. Разве что облака хлора выглядели бы грязно-зелёными, как стены склада, где на базе хранилось всякое медицинское оборудование.

– Сегодня я хочу обсудить, как возник иприт и отчего его использовали все участники столкновений, даже те, кто изначально был против. И благодаря чему восемьдесят лет спустя человечество нашло в себе силы сесть за стол переговоров и запретить иприт во всём мире. Итак, первый вопрос: допустимо ли применение иприта на войне?

Забавный разослал по внутреннему каналу:

– Заметьте, допустимость ведения войн мы даже не обсуждаем.

Лица шестерых остались неподвижными, но Хозяин Маленькой непонятно как обо всём догадался:

– Приятель, если хочешь что-то сказать, говори вслух.

Хозяйка Забавного непонимающе глянула на коллегу.

Шустрый сидел с отрешённым видом. Должно быть, прорабатывал имевшиеся данные по оружию и истории войн. Странно, что люди хранили информацию разрозненно, собирая в несвязанные между собой кластеры. И точно так же по кускам выдавали её шестерым, подобно пакетам с питательной пастой, появлявшимся перед сном на тумбочках у кроватей. Почему не создать единое хранилище данных, куда пользователи имели бы доступ в любое время суток? И куда бы добавлялись новые сведения, генерируемые каждый день? Это ведь намного удобней. Умный вернулся к просмотру фильма, где марширующие солдаты сменились одинаковыми железными койками. В коридорах между ними прохаживались люди в белых халатах. Откуда Хозяева взяли этот фильм? А что, если такое хранилище существовало, просто шестерым его не показали? У кого бы спросить… Хозяева охотно шли на контакт, но Умный чувствовал, как тщательно они продумывали каждое слово. А прочий персонал отмахивался и убегал, стоило подойти с вопросом.

– С какой точки зрения мы рассматриваем недопустимость иприта? – поинтересовался Забавный. – Если дело в эффективности, то его требовалось заменить на что-то более мощное. Процент смертности слишком мал. С другой стороны, газовые атаки оказывают сильный психологический эффект. Невидимая опасность внушает ужас. Стало быть, иприт стоило дорабатывать в области внешних повреждений, чтобы поощрить неконтролируемое чувство страха. Например, панику может вызвать уничтожение кожного покрова.

Хозяин Маленькой перевёл на напарницу неодобрительный взгляд. На секунду Умному показалось, что у людей тоже имелся внутренний канал, где произошёл быстрый обмен фразами: «Это всё результат твоего воспитания» – «Не говори ерунды».

– Хватит дурачиться, Забавный, – спокойно ответила Хозяйка, присаживаясь на край стола. – Иприт запретили из-за чрезмерной жестокости, мучительности и долговременности его эффекта. Война закончилась, а люди продолжали умирать.

Умный присоединился к обсуждению:

– То есть, следует рассчитать некую формулу допустимой боли? В качестве компонентов взять уровень раздражения нервных окончаний, продолжительность эффекта после того, как воздействие прекращено, количество изменений в синапсах. На основе этой формулы можно разрешать или запрещать любое оружие.

– Болевой порог у всех разный, – заметил Шустрый. – И зависит не только от физического состояния, но и социокультурного контекста, а также степени мотивированности.

– Он прав, – согласился Забавный. – К тому же, как ты рассчитаешь уровень боли, скажем, для ножа? Ведь неизвестно, куда его воткнут.

– Не должно быть никакой допустимой боли. – Хозяин устало покачал головой.

– Почему? Есть же термин «collateral damage», сопутствующий ущерб? Разве он не обозначает урон, нанесённый оборудованию и людям, не являющимся правомерной целью военных действий?

Полтора часа спустя, покидая комнату теоретической подготовки, Умный услышал, как Хозяин возобновил прерванный спор:

– Знаешь, что ты делаешь? Ты подсовываешь Достоевского детям, которые до сих пор путают буквы «Ш» и «Щ». Когда у тебя появится сын или дочь, ты поймёшь, как важно набраться терпения…

– Даже настоящих детей нельзя идеализировать. Они тебя провоцируют, а ты всё принимаешь за чистую монету!

Умный обратился к Забавному по внутреннему каналу:

– Зачем ты так поступаешь? Мы должны понимать законы общества, в котором собираемся жить. А ты постоянно стравливаешь лекторов друг с другом.

– Есть смысл учить законы физики или химии. Даже не зная их принципов, ты не сможешь их нарушить. А расплывчатый набор договорённостей, называемый моралью, каждое поколение перекраивает на свой лад. Думаешь, химическое оружие осталось в прошлом, потому что конвенцию подписали? А может, люди в нём попросту разочаровались? Ветер сменил направление, облако принесло не в тот окоп. Или газ не успел рассеяться, а по этому участку уже идут твои войска.

Забавный и Умный приотстали, позволив остальным скрыться за поворотом длинного коридора. Стены его были обшиты светло-серыми панелями, через каждые три метра горели полоски светодиодных ламп.

Умный порылся в памяти и привёл подходящий пример:

– Язык тоже нестабилен, однако ты его учишь. Одни слова исчезают, другие появляются, третьи приобретают новое значение. И язык, и правила поведения – своего рода организмы. А жизнь любит изменения. Это основа эволюции, о чём свидетельствует само слово «мутация». Дарвин в «Происхождении человека» размышлял над условиями развития морали.

Судя по тому, как напряжённо вытянулась охрана на посту, на базу прибыл Олег Фархатов. Старший смены приложил палец к сенсору и заученным движением начертил динамический пароль. Что-то с шипением переключилось в пазах, дверь отъехала в сторону. Забавный первым шагнул за порог, продолжая неслышный со стороны разговор.