Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
– Молодец, Аманда! – одобрительно хлопнул в ладоши тренер.
– Ой! – девчонка сконфузилась, провела ладонью по щеке партнера. – Тебе не больно, Лупано?
– От тебя… нет…
– Это хорошо, что нет, – громко захохотал князь. – Так, хватит лирики! Продолжаем.
В это же день Вожников заметил слежку. Точнее, первой приметила нечто неладное Аманда: ей вдруг показалось, что ветви растущей невдалеке вербы как-то странно шевелятся.
– Ну, шевелятся, – поначалу отмахнулся
– Так ветер-то южный, а ветки совсем в другую сторону гнутся, будто кто-то на них висит, да на нас смотрит.
– Думаешь, так? – покачав головой, князь подозвал Лупано. – А скажи-ка, парень, у тебя больше никто денег не вымогает? Ну, та приятная компания – Беззубый, Рыбина, Рвань…
– Эти? Ах, нет! – подросток весело засмеялся. – Они и не подходят уже – боятся.
– Это хорошо, что боятся, но все-таки проверить не помешает, – задумчиво протянул Егор, искоса посматривая в сторону подозрительной вербы. – Вы тренируйтесь, а я пойду, прогуляюсь.
Молодой человек опустился в траву, сделав вид, что прилег, – по крайней мере, именно так это и должно было смотреться со стороны вербы – сам же осторожно прополз к орешнику, где поднялся на ноги и осторожно зашагал по тропе, обходя возможных соглядатаев по широкой – через пригорок и тенистую, с кустами бузины и дрока, лощину – дуге.
Злодеев Егор заметил сразу, еще издалека – не очень-то они с этой стороны и таились. Альваро Беззубый, Рвань, Рыбина – эти трое стояли в траве, а темнокудрый Фелипе Малыш забрался на вербу и что-то им говорил…
Вот ведь, сволочи юные, действительно, проследили! Интересно только – зачем? Так вот об этом сейчас и спросить – все-то не разбегутся, кое-кого ухватить удастся. Лучше – главного.
Князь так и сделал: словно тигр, вынырнул с грозным рыком из лощины, схватил за шиворот Беззубого…
Рвань и Рыбина дернулись в стороны… правда, убежали недалеко, остановились, да и Малыш Фелипе не успел спрыгнуть с дерева.
– Ну? – тряхнув юного гопника, грозно вопросил Егор. – Что скажешь? Следить за мой вздумали?
Его ломаный каталонский – впрочем, день ото дня становившийся все лучше – оказался вполне понятным. Главарь шайки захлопал ресницами – с удивлением, но почему-то без особого страха:
– Мы не следим, сеньор.
– Не следите? А что же вы делаете?
– Мы хотим, чтобы вы нас тоже такому научили… вот как их учите. У нас деньги есть, мы заплатим.
Ах, вон оно что! Отпустив парня, Вожников озадаченно пригладил растрепанные ветром волосы. Ишь ты… То же еще – спортсмены!
– И зачем мне вас учить? Чтобы вы людей ловчее били?
– Да не били мы никого, – неожиданно взмолился Альваро. – Моренеттой клянусь! И людей мы
– Учиться – тяжело, – негромко заметил Егор. – Бокс – вовсе не драка, а искусство, примерно как импрессионизм или, там, кубизм – далеко не всем понятное. Предупреждаю, тяжко вам придется, парни!
– Мы согласны! Верно, Фелипе?
– Угу, – сияя антрацитовыми глазами, Малыш, наконец, соскочил с дерева и даже поклонился князю. – Доброго вам здравия, почтеннейший господин!
– И тебе не хворать, – ухмыльнувшись, Вожников перевел взгляд на Альваро: – Давай, зови остальных, что-то решать с вами буду. Раз уж хотите учиться…
– Очень хотим, сеньор! – отозвавшись, Беззубый махнул рукой своим.
– Это я уже понял, – глядя на опасливо подходящих гопников, задумчиво промолвил молодой человек. – Только вот так и не услышал пока четкого ответа – зачем вам это надо?
– Драться всегда пригодится, – неожиданно отозвался Малыш. – Мы ж люди простые, всякий обидеть может. А за нож да кастет хвататься – мы ж не убийцы, просто хотим за себя постоять… и за других, если придется.
– Ишь ты, прям Робин Гуды, – Егор хмыкнул и скривился – не любил он вот таких патетических слов: «за себя постоять», «за других»… – Проще говорите, парни! Вы вообще – кто?
– Простолюдины, – тихо пояснил Альваро. – Бродяги, если попросту сказать.
– Что – ни кола, ни двора?
– Именно так, сеньор. Потому друг за друга и держимся.
– А родители ваши где?
– Мои давно умерли, – Беззубый меланхолично повел плечом.
– Моих мавры убили, – сквозь зубы процедил Рыбина.
Фелипе покачал головой:
– А я своих не помню. Может, и были они, а, может, и не было. Я при монастыре рос… оттуда и сбежал – били.
– А ты что молчишь? – князь посмотрел на худого и сутулого парня в вечно рваной и грязной рубахе и широких крестьянских штанах с большими дырами на коленках.
– Да я не молчу, – парень с каким-то остервенением сплюнул и покусал губу. – Просто мои меня – продали. Долгов много наделали, вот и продали заезжим купцам, а те – в Гранаду, едва оттуда сбежал. О, как я этих поганых мавров ненавижу!
– Он нам и не рассказывал никогда, что там с ним в Гранаде было, – тихо промолвил Альваро. – Да мы и не расспрашивали особо.
– Все с вами ясно! – хлопнул в ладоши князь. – Маргинальные элементы из социальных низов – проще говоря, беспризорники. Не спрашиваю, на что живете – догадываюсь. Значит, людей бить хотите…