Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж
Шрифт:
– Иди ты! – удивившись, Егор пристально посмотрев на рабыню. – И откуда ты, дева, все это знаешь-то?
– У моего отца когда-то мельница такая была, – опустив глаза, тихо призналась Лерба. – Там… в Трансильвании. Пока турки не пошли в набег…
Князь самодовольно прищурился:
– Ну, сейчас-то там набегов нет!
– И отца нет, – дрогнули на веках девчонки черные пушистые ресницы. – И семьи моей – тоже. Давно. Можно, господин, я не буду вспоминать об этом?
– Ну, извини, – «герр Якоб» погладил служанку по волосам. – Мы же с тобой о мельнице говорили. Что там да как – я не знаю, доложили
– Но… – вздрогнув, девчонка и возразить ничего не успела – Вожников просто не дал.
– Коль уж про шкивы с желобами спросила, значит – представление имеешь. Да ведь не просто так я тебя посылаю – и, кроме жалованья, заплачу… Черт! – выругавшись, молодой человек вдруг хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл, договор-то мы с тобой не составили!
– Какой, мой господин, договор?
– Об оплате, какой же еще-то? А ну, идем в кабинет. Свечу захвати, пожалуйста.
Усевшись за стол, князь придвинул к себе чернильницу и лист чудесной – собственного производства – бумаги:
– Итак… платить я тебе буду по два флорина в месяц, что…
– О, господин! – служанка бухнулась на колени.
– Встань, Лерба, – строго взглянул на нее «герр Георг». – И помолчи, не мешай. Просто пока слушай. Два флорина в месяц, это составляет двадцать четыре флорина в год, не так уж и много, но для прислуги вовсе неплохо…
– Но я же твоя собственность, мой господин! – все же не выдержала девчонка.
Князь стукнул ладонью по столу:
– Сказал же ведь – помолчи! Ох, женщины…
– Молчу, молчу, господин.
– В собственности ты моей будешь два месяца, после чего я и начну платить, как сказал, а, кроме того, доплачивать за исполнение разных поручений – вот как завтра. – Егор неожиданно замолчал, задумался и через некоторое время продолжил: – Проживу ли я здесь, в Аугсбурге, год – вопрос интересный, скорее всего – уеду.
– И я с тобой, господин, – сверкнула глазищами Лерба.
Молодой человек взглянул на нее и неожиданно расхохотался:
– А вот это – вряд ли! Я, видишь ли, женат, а супруга моя женщина нрава крутого, строгого – и никакой наложницы рядом с собой не потерпит. Потому – так: пока я здесь, служишь, а как уеду – будешь свободной и сама по себе… Да не бойся, одна не останешься – к какой-нибудь корпорации я тебя пристрою. Ты грамоту знаешь?
– Н-нет.
– Учи! Жалованье я тебе за полгода вперед заплачу – учителя сама сыщешь, мне этим заниматься некогда. Все! – отложив перо, князь присыпал написанное мелким речным песочком. – Как вернешься, позову нотариуса. А сейчас – спать, тебе завтра путь предстоит неблизкий.
Дела фирмы «Ганс и Георг» шли настолько успешно, что неизбежно должны были вызвать зависть – и вызывали. Появились и недоброжелатели, и откровенные враги – к примеру, аббат монастыря Святой Магдалены отец Йозеф, сочинявший про корпорацию такие гнусные небылицы, коим позавидовал бы и его знаменитый тезка – рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс.
Кроме того, постепенно поднимали головы и конкуренты, быстро пронюхавшие технологию печати. Вожников
Тем не менее конкуренты и завистники не дремали, и, уяснив, кто есть кто – уже совершили несколько покушений, два – на герра Фуг-гера и одно – на Егора. Первые два предотвратили охранники банкира, последнее князь сам предвидел, благодаря видениям, и успел принять соответствующие меры. А вот с неделю назад какие-то неизвестные люди попытались поджечь типографию, но были отогнаны – а частью убиты – охраной.
Который раз уже Егор вынужденно благодарил про себя старуху Левонтиху: все же не обманула колдунья, опасности-то князь предвидел! Правда, только те, что угрожали лично его жизни…
Посланная на дальнюю мельницу Лерба вернулась лишь через три дня, да и то к вечеру, усталая, но довольная, из чего князь, как только увидел девушку, заключил, что его поручение та исполнила четко и скрупулёзно, о чем тут же и доложила:
– Там не все так чисто, мой господин…
– Постой, постой, – герр Георг тут же охладил ее пыл. – Во-первых, вымойся, успокойся, а потом уже и на доклад: все подробно, со справками.
– С чем, мой господин?
– Иди умойся, дева! Да! И на колени никогда больше не падай, поняла? Я же тебе не римский папа… хоть их и трое нынче, да четвертым что-то не тянет быть – не оттяпали бы голову, ха-ха! Шучу. Ну, иди – что встала?
Вняв всем урокам – девчонка училась быстро, – Лерба явилась на доклад чистенькая, в белом нарядном переднике и новой юбке из темно-синего вельвета ценой по одному флорину за локоть. Ишь ты, половины месячного жалованья не пожалела! Женщина… Как же им без шмоточек-то? Да никак. За то – в том числе – мужики их и любят.
Что и говорить, юбка шикарная, а вот рубаха куда поскромней – из дешевой бумазеи, опять же производства корпорации «Ганс и Георг». Дешевой, но массовой! Уже полгорода в таких рубахах ходило – красивые ведь, тоненькие, с рисунком.
– Ну, вот теперь садись, садись, дева, – встав, Вожников чмокнул девушку в губы и усадил в креслице для гостей. – Рассказывай, что там да как?
Доклад затянулся за полночь. Лерба оказалась девушкой на удивление дотошной, не упускавшей ни одной мелочи, какая почему-либо ей казалась важной, да еще и князь постоянно что-то переспрашивал, уточнял, делал записи. Непростое оказалось дело!
После доклада Егор отправил измученную дорогой и вопросами девушку спать, сам же крепко задумался, сидя в обитой зеленым бархатом кресле и словно наяву представляя все, столь подробно описанные Лербой, события.