Вавилон. Пламя
Шрифт:
Девочка принялась нарезать овощи для супа.
– Буковский мальчишка каркушу подбил вчера, представляешь? Такой лоб уже, а все хулиганит. Дурь в башке одна, хоть бы выбил кто. Ты мельче режь, чай не свиней кормить будешь.
Перед ужином они всегда молились, так же, как и в Коши. Глядя на то, как на лицах Тайки и ее мужа, усталых и загорелых, разглаживаются морщины, а взор зажигается благоговением, девочка впервые задумалась, достаточно ли она верит. И верит ли вообще. Она послушно закрывала глаза и проговаривала про себя заученные слова, но не чувствовала при этом ничего особенного. Может, бог просто не любит
Спала девочка на чердаке, на соломенной подстилке. Тайка дала ей лоскуты, чтобы девочка сшила себе одеяло, но они так и остались лежать в куче в углу; девочка никогда не мерзла.
Девочку мучила бессонница. Глядя в потолок ночами, она пыталась подобрать слова для нового странного чувства, которое поселилось у нее внутри с тех пор, как Тайка приютила ее. На сердце почему-то было неспокойно, будто не по себе. Хотелось вспрыгнуть в седло и умчаться подальше, но здравый смысл останавливал девочку. То, что ей дали дом с таким тяжелым клеймом было невероятной удачей, и девочка не собиралась выбрасывать ее на ветер.
Часто в темноте к ней приходил муж Тайки. Обычно болтал, задавал вопросы. Девочка отвечала уклончиво или вовсе отмалчивалась.
Чаще всего он вспоминал дочку.
– Она меньше тебя была, и пухленькая, розовенькая. Ты-то вон какая дылда худощавая, – говорил он со смехом, беззлобно. – Поесть любила вкусно.
Иногда от него сильно пахло самогоном, и тогда он, бывало, плакал. Так было и сегодня, однако сегодня он не разговаривал. Вместо этого он подвинулся к девочке и прижал свои губы к ее во влажном поцелуе. К горлу подступила тошнота, в сердце забилась паника. Девочку будто парализовало: она плохо понимала, что происходит, и не могла пошевелиться. Мягкая в его руках, как тряпичная кукла, девочка сильно зажмурилась и отвернула голову, боясь дышать. Даже когда его рука скользнула ей под юбку, оцепенение не отпустило, не отпустило оно и тогда, когда он взобрался на нее, придавив ее тело к подстилке своим немалым весом.
Девочка не шевелилась. “Только бы это поскорее кончилось, только бы это поскорее кончилось, только бы это поскорее кончилось”, – стучало у нее в голове.
Когда он молча натянул штаны и, не сказав ни слова, вышел, девочка еще долго лежала так: зажмурившись, прижав локти к груди, с раздвинутыми ногами. Когда она, наконец, нашла в себе силы пошевелиться, из ее горла помимо ее воли вырвался громкий всхлип. Она чувствовала себя мерзко, грязно и виновато. До самого утра она молилась лишь о том, чтобы забыть об этом. Но не забыла. И даже сон, который мог спасти от этих чувств хоть на несколько мин, не приходил.
Девочка не спустилась к завтраку. Она не могла заставить себя встать, не могла заставить себя спуститься вниз и смотреть хозяевам в глаза. Полежать еще немного. Хотя бы еще колокол 3 , прежде чем ее хватятся.
Ее не хватились и к обеду. Потом постепенно стемнело, девочка поняла это по пению кузнечиков. Может, про нее забыли? И хорошо. Значит, можно отсюда не выходить.
С этой мыслью она закрыла глаза и легко задремала. Ей снился невиданный, волшебный лес, в котором деревья вились спиралями и разговаривали с ней. Это было так красиво, так инородно, причудливо и прекрасно,
3
Интервал между ударами большого колокола в городе. Равен 5 минам
Ее разбудил звук резко распахнувшейся двери. Девочка подскочила и отползла к стене, вжавшись в нее спиной. Бука размашистым движением схватила ее за хвост и поволокла к выходу. Девочка молчала и не сопротивлялась. Она вспоминала о своем чудесном сне. Ей хотелось, чтобы ее последние мысли были приятными.
Бука тащила ее через всю улицу, под гневные выкрики крестьян, доносившиеся до девочки. “Сатаново семя”, “шавка дьявола” и “шлюшье отродье”, слышала она.
Бука резко дернула ее за хвост на входе в подвал хаты, и девочка споткнулась, проехав по ступенькам вниз. У девочки внутри все сжалось от ужаса, когда она увидела знакомого вида стул с ремнями, стоявший возле чугунной печи.
– Нет-нет-нет-нет! – взмолилась она, разом очнувшись ото сна.
Она уперлась, но Бука была сильнее. Силой она усадила девочку на стул, застегнула ремни на руках, и принялась поддувать раскаленную печь мехами. Девочка учащенно дышала и сжимала и разжимала взмокшие ладони. Она дернулась, увидев в руках Буки раскаленный гвоздь, и завизжала, когда он коснулся ее левого предплечья. Где-то после третьей буквы Бука дала ей звонкую оплеуху.
– Молчи, семя дьявола!
Девочка ощутила гнев, разбуженный болью и обидой.
– Чтоб тебе сдохнуть! – сжимая трясущиеся кулаки, прорычала она в сторону огромной спины женщины. Та не отреагировала.
Обездвиженная, девочка металась в кресле, силясь освободиться. Она приподнялась на ногах, но руки ее были крепко привязаны к подлокотникам, а стул – прибит к полу.
Бука повернулась, и девочка снова издала вопль боли. Из глаз ее брызнули слезы. Когда Бука вывела последнюю букву, первая уже вздулась волдырем на обожженной коже. Женщина отложила гвоздь и присела напротив девочки.
– Твое сердце отравлено грехом. В Книге Боже ясно говорит…
Девочка приблизилась к лицу Буки, чувствуя, как внутри нее клокочет жадное, всепожирающее пламя.
– Нахуй твоего бога, – она гибко извернулась и что есть сил пнула женщину в грудь. Та, не удержав равновесия, рухнула назад всем своим немалым весом, ударившись головой о чугунную печь.
Девочка шумно дышала. Она ухитрилась дотянуться ртом до правого ремня, и с трудом отстегнула его зубами.
Гнев постепенно утихал, и девочка схватилась за голову, до боли сжав корни черных, волнистых волос. Она смотрела на Буку, которая распласталась возле печи, и, кажется, не дышала.
Не помня себя от ужаса, девочка рванула наверх, на лету вышибая двери. Выбежав на улицу и спрыгнув с крыльца, она налетела на белокурого мальчишку, который цепко схватил ее за локоть.
– Ты это, шлюха, рвешь?! – завопил он.
Девочка с яростью укусила его, вцепившись свободной рукой в его кудри. Мальчишка, сыпля ругательствами, отпустил ее, и она побежала дальше, к пастбищу. Сердце ее бешено стучало, ночной воздух обжигал легкие.
Слыша сзади вопли погони, девочка налету вскочила на спину первого попавшегося неседланного коня и что есть сил двинула по бокам пятками.