Важна лишь любовь…
Шрифт:
— Давай выпьем по чашке кофе, и я все объясню. — Через несколько минут женщины уселись за стол, держа в руках чашки с дымящимся кофе. — Шестнадцать лет назад наша мать погибла при пожаре.
— Мне очень жаль… — пробормотала Кристина.
— Отец бросил маму, когда нам исполнилось по четыре года. С тех пор мать работала и растила нас одна. Было очень нелегко, но она справлялась. Когда Саманта погибла, нам было по семнадцать лет. Я в ту ночь осталась у подруги, а Майлз пошел в кино на последний сеанс. Он вернулся около полуночи и увидел, что наше бунгало
— О, Лори, мне так жаль.
— Майлзу было еще хуже, чем мне, потому что он видел пожар, в котором погибла наша мать. Брат так и не оправился после смерти Саманты — и всегда винит себя за то, что не смог ее спасти. Раньше Майк был веселым, беззаботным парнишкой, но со смертью мамы очень изменился. Казалось, брат повзрослел за одну ночь. Мы так любили… — Тут Лора залилась слезами.
Подождав, пока подруга немного успокоится, Кристина осторожно спросила:
— А выяснили, отчего произошел пожар?
— Замкнуло электропроводку. Мы снимали дешевое бунгало, и хозяин не хотел делать ремонт. А у нас на это не было денег. — Лора тяжело вздохнула. — С тех пор Майк просто помешался на строительстве больших, хорошо оборудованных домов и на зарабатывании денег. Постройка домов, зарабатывание денег — все, что есть у него в жизни.
Лора закрыла глаза, словно отгоняя от себя жуткую картину пожара. Когда она снова подняла ресницы, Кристина заметила в серых глазах слезы.
— Мне кажется, Майлз боится заглянуть себе в душу… и обнаружить, что он тоже человек. Хотя это могло бы стать его спасением.
Открылась дверь, и женщина, быстро смахнув слезы, оглянулась и с облегчением вздохнула, увидев мужа.
— Привет. — Гарри тепло улыбнулся гостье. — Рад вас видеть.
— Я тоже, Гарри, — искренне ответила Кристина.
Гарри повернулся к жене:
— Лори, любимая, уже подъехали Симпсоны, ты их встретишь? Мне еще надо кое-что сделать.
— Конечно, — сказала Лора вслед уходящему мужу и легко коснулась плеча Кристины. — Подожди немножко, я сейчас приду.
— Мне так стыдно, что я принесла эту машину, — покаялась Крис.
— Не переживай. Мы подчас слишком осторожничаем с Майлзом… И не вспоминаем о прошлом… И боль не утихает.
— Надо, наверное, быть жестоким, чтобы делать добро, — пробормотала Кристина.
— Я никогда не смогу быть жестокой с Майком, — хрипло произнесла Лора. — Брат очень многим пожертвовал ради меня. — Хозяйка ушла, оставив Кристи наедине со своими мыслями.
Кристина рассеянно отпила кофе. Жалеть о подарке — бесполезно, что сделано, то сделано. Она ведь ничего не знала о несчастье, произошедшем в этой семье. Но недавние слова Лоры заставили Кристи по-другому взглянуть на Майлза Кента.
Ее сосед вовсе не был жестоким и высокомерным, каким она его себе представляла, — это лишь маска. А под ней — человек, много лет живущий с грузом вины, одолеваемый тяжелыми воспоминаниями. И что бы он ни делал, прошлое не дает ему жить нормально. Очевидно, Майк очень любил мать, если даже спустя столько лет душевные раны продолжают кровоточить.
Подойдя к окну, Кристина смотрела в сад, нервно постукивая пальцами по подоконнику. Дверь кухни открылась, и еще до того, как вошедший заговорил, она почувствовала — это Майлз.
— Простите, что оставили вас в одиночестве, — небрежно бросил он. — Лора попросила меня составить вам компанию.
Кристина коротко вздохнула. Знай Майк, что сестра рассказала ей о семейной трагедии, он кипел бы от возмущения. Надо быть очень осторожной, чтобы ни словом ни жестом не выдать, как глубоко проникла она в тайники его души.
Стараясь сохранить беспечное выражение лица, Кристи обернулась. Она ожидала увидеть мрачный суровый взгляд, глубокие складки, залегшие на высоком лбу, опущенные уголки плотно сжатых губ — лицо страдающего человека, которое нарисовало ее воображение под влиянием услышанного. Но она глубоко заблуждалась.
— В чем дело? — нетерпеливо спросил Майк. — Вы смотрите на меня так, словно впервые увидели!
Кристина даже испугалась. Он понимает ее куда лучше, чем можно было ожидать.
— Простите, — она откашлялась. — Я… задумалась…
— О чем? — Майк не закрывал дверь, и Кристи медленно подошла к нему, стараясь на ходу придумать что-нибудь убедительное.
— Я подумала, что… хотя бы только ради Робби… мы могли бы разговаривать друг с другом не так холодно. — Она заставила себя прямо смотреть в серые внимательные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, ожидая от него недвусмысленного ответа.
— Странно… — Серые глаза, внезапно затуманившиеся, смотрели на ее рот, и Кристи нервно облизнула верхнюю губу кончиком языка. — Я думал почти о том же. Есть вещи, способные растопить холод. Пойдемте, — Майк взял ее за руку и вывел из кухни. — Я поспорил с Робби и Бобби, что мы с вами победим их в первом забеге.
— В каком забеге? — слабо отозвалась Кристи.
— В беге на трех ногах, когда лодыжки наши будут стянуты бечевкой, — спокойно пояснил он. — И не вздумайте меня подвести. Я не умею проигрывать.
Забег они не выиграли — победа досталась двум маленьким приятелям Робби, — но пришли почти вровень с победителями.
— Мы бы победили, — ворчал Майк, когда они уселись на траву у бассейна, попивая имбирный эль и поглощая чипсы, — если бы вы не притормозили в ярде от финиша. Ведь так?
Кристи улыбнулась. Ее мысли беспрестанно возвращались к тем мгновениям, когда они с Майком бежали бок о бок с ногами, связанными бечевкой. Удивительно, как она еще ухитрилась не упасть, когда все внимание было поглощено сильной загорелой рукой, лежащей у нее на плече в опасной близости от груди, и крепким мускулистым бедром, тесно соприкасающимся с ее ногой, особенно когда они спотыкались о кочки.