Важное время
Шрифт:
Чуть слышно скрипнула входная дверь. Странно. Обычно она мягко бьется о косяк, ненавязчиво возвещая о посетителе. Видимо, вошел кто-то осторожный и придержал дверь за собой. Может Малех вышел на улицу?
— Здравствуй, Сплетник, — Малех приветствовал вошедшего вполголоса. Я вздрогнул всем телом и навострил уши.
«Сплетник! Ну, здравствуй, зараза, на ловца и зверь бежит!»
— Выяснил? — раздался бесцветный голос.
— Да, да, — зашептал голос Малеха. — Учитель Либурх наказал учеников-чужеземцев и заставил голубиное дерьмо с башни таскать…
— Зачем? — в безжизненном голосе послышались живые нотки удивления и интереса.
— Чокнутый Колум учудил, решил дерьмо голубиное продавать.
— Слепец не крутился вокруг? К островному не подходил? — голоса стали приближаться, и я затаил дыхание. Неужто сюда идут?
— Нет, Сплетник. Островной сам по себе. Только с приятелями по Школе дружит. И все. А слепец сюда только к Либурху ходит…
— Ходит, ходит, — зашелестели висящие бумажные карты и рисунки, и собеседники оказались в комнатушке подо мной! Я замер в дурацкой позе, скрючившись в гамаке и зажав в руке чернильницу, которую вновь решил отодвинуть подальше от края. Невысокий мужчина, закутанный в темную хламиду с капюшоном, с наслаждением сел на топчан и вытянул ноги. Видать, не первый раз заглядывает в потайную каморку! Островерхий капюшон полностью скрывал лицо вошедшего. Малех — низенький мужичонка с залысиной и длинным носом остался стоять в проходе.
— Ходит, ходит, — задумчиво повторил незнакомец в капюшоне и побарабанил пальцами по стопке книг. — Ты понюхай, поспрашивай у Либурха… Не приходил ли вчера слепой… А то в имении шептались, что не было его, когда дурень Кроум пропал…
— Я тут про горёнка подумал, — промямлил длинноносый, вцепившись в стеллаж. — Он тоже рядом крутится…
— Козопас больше не интересен, — махнул рукой Сплетник, подняв пыль.
Я лежал наверху, ни жив ни мертв, изо всех сил стараясь казаться невидимым. Только бы никто не посмотрел наверх!
— Козопас не интересен. Госпожа велела с островного глаз не сводить. А рядом с козопасом свой человечек есть. Так что это не твоего ума дело! — я крепко сжал чернильницу в руке. Стоило незнакомцу в капюшоне проявить эмоции и мне показалось, что я слышал этот голос раньше. И кто этот «свой человечек», хотелось бы знать?
Сплетник резко поднялся. Я испугался, что обнаружен и нечаянно дернулся, смахнув исписанный лист с края стеллажа. Расширившимися глазами я наблюдал, как желтый прямоугольник, кружась в закатном свете, льющимся из запыленного окна, медленно-медленно планирует вниз.
— Ты за старым пердуном приглядывай. И постарайся подслушать, о чем он с Туммой шепчется. Усек? — спросил незнакомец, направляясь к выходу. Длинноносый угодливо склонился и скользнул наружу. Лист с моей писаниной оказался прямо над головой Сплетника. Если бы не дурацкий капюшон — он непременно увидел бы порхающий листок! Продолжая планировать, словно раскачиваясь на невидимых качелях из стороны в сторону, лист за спиной Сплетника мягко опустился на топчан, в стопку с рукописями. Незнакомец плавным жестом провел по краю капюшона руками, словно проверяя, на месте ли он, и покинул комнатушку скорым шагом, а я наконец-то перевел дух и осторожно разжал пальцы, намертво сжавшие злосчастную чернильницу.
Вскоре вернулись Остах с братьями, изможденные и усталые. Наставник работал на износ и братьев не щадил. Мимоходом я сумел вытянуть из Бареана, что они расчищают завал к тому самому дому на скале, который Остах решил выкупить. Посмотрев, как домочадцы мечут со стола то, что выставил Пелеп — Болугичи велели юному помощнику забрать все, что осталось после обеда на лужайке — я не стал ничего рассказывать про встречу со Сплетником. В другой раз. Спутники и так перегружены, а нам сейчас обратно топать. Либурх уже ждет.
Когда мы прошли мимо библиотечного крыльца, братья глянули на рогожные мешки и покосились
Пока библиотекаря с великим бережением спускали через лаз, я запалил факел и залез в нишу, где хранилась утварь для хождения по тоннелям. Достал с пояса браслет, который намедни Пелеп выкрал у Хака Стура. Дыхнул на украшение и протер рукавом. Дубовые листья и желуди тускло сияли в неровном пламени и выглядели как настоящие — даже прожилки видны! Вот только листья не зеленые, а из темного серебра. Наставник рассказывал, что это работа искусных мастеров-лесовиков из-за гор. А путь к лесовикам преграждают владения воинственных северян, с которыми без устали бьются гордые алайны. Стоит хорошенько покопаться в библиотеке, — мне кажется, что дубовичи-толгувы, родичи Кольши, и есть те самые кузнецы-лесовики, выковавшие браслет. Чем это знание может помочь Дорчариан, я пока не понимал, но обязательно должен разобраться в хитросплетениях имперской политики. Размышляя об этом, я продолжал натирать браслет. Очнувшись, я упрятал украшение подальше, задвинув за связку факелов. После нежданной встречи со Сплетником я стал дуть на воду. Этот гад запросто может устроить в доме незаметный обыск. Так что пусть приметный браслет полежит здесь, целее будем!
— Ф-фух! — отряхнул рукава Либурх, очутившись под землей. Библиотекарь огляделся и пояснил мне. — Давненько я здесь не бывал! Помнится, однажды я этому местечку даже название придумал — Предвратье, — покачал головой Либурх. — Тогда сюда меня притащил Эндир вместе с этим негодником, — кивнул Либурх на показавшегося хмурого Остаха.
Наставник молча забрал факел, подпалил еще два, раздал братьям и потопал вперед. Барат и Йолташ мялись рядом и посматривали на Кайхура. Он у нас сегодня за провожатого! Воинам тяжело довериться маленькому щенку… А я в своем друге не сомневался ни капельки!
— Кайхур! — присел я на корточки. — Нам нужно попасть в то место, где ты меня нашел. Поможешь?
Кайхур зевнул и не торопясь отправился к проходу внутрь подземелий. Остах хотел накинуть поводок, но я воспротивился. Мне кажется, умный щенок понял, куда мы направляемся, стоило нам подойти к проходу в кустах.
Остах поджидал нас у знакомой развилки. Братья покосились на проход, который вел к опостылевшему завалу, и проследовали за лопоухим поводырем. Домочадцы уже не оборачивались по сторонам, не косились в пустые провалы. Многодневная работа под землей притупила их бдительность, никто не пугался безмолвной темноты и не ждал неприятностей. Я не разделял такого благодушия: слишком хорошо помнил экипировку своего преследователя, несостоявшегося убийцу Бареана. Помнил и высокого старика, который то ли сгинул в подземелье, то ли выбрался одному ему известными тропами. Помимо боевого кинжала, подаренного Баратом, я прихватил с собой еще кое-что. Украдкой, чтобы не привлечь постороннего внимания, я черкал на стенах белым мелом крохотные отметки в местах поворотов.
Мы вошли в подземный зал и Остах направился к купели, где осталась куча трофеев с прошлого невольного посещения этого удивительного места. Наставник направился вдоль стены и запалил десяток старинных ламп, стоящих в нишах на равном удалении друг от друга. Дядька удалялся вглубь зала, поджигая следующие светильники, и тьма позади расступалась. Ниши оказались обернуты изнутри металлическими листами, отражающими свет ламп. Хитро! Металл изрядно потускнел со временем, но все равно блестел. С каждой зажженной лампой света становилось все больше, но зал оказался слишком велик, чтобы так запросто изгнать подземный мрак.