Вдали от солнца
Шрифт:
– Желе из ягод попало на бумагу не случайно. Адольф сделал это намеренно.
– Он там совсем спятил?
– Возмутился Манфред.
– Зачем ему понадобилось измазать рапорт какими-то объедками?
– Откройте донесение, господин егермайстер, - предложил посыльный, - и вы всё поймёте.
Кончиками ногтей Манфред подцепил скользкий мятый край записки и стал её разворачивать. Сделать это удалось не сразу, пропитанная фруктовым желе бумага порвалась в клочья сразу в нескольких местах.
– Передай Адольфу, что я оценил его задумку.
– Усмехнулся
– Оригинальный способ сохранять тайну переписки. Дешёвый и невероятно действенный.
Донесение содержало несколько слов и чисел: "Внутренний распорядок соблюдается. 38+1". Простенький текст нёс информации больше, чем могло показаться непосвящённому человеку. Первые три слова означали, что ситуация под контролем, всё в порядке, без происшествий. Самое главное кодировалось в арифметическом действии, где число 38 обозначало сержанта Ладвига, находившегося в камере с тем же номером, а под единицей подразумевался сам Манфред. Последовательность чисел в арифметическом действии намекала на то, что Ладвиг лично попросил с ним встречи. Если бы зашифрованное послание имело другой вид: 1+38, то это должно означать, что Адольф сам счёл необходимым пригласить егермайстера.
"Значит, надежда на благополучный исход есть, - думал Манфред, наблюдая, как измазанное фруктовым желе донесение кукожится на горячих углях в камине.
– Пока об этом знаю только я и Адольф, но долго так продолжаться не может. Как только мы дадим сержанту другого напарника, вражеский агент поймёт, что его усилия не возымели успеха, и сделает очередной ход. Знать бы, каким он будет... До того, как удастся выявить шпиона, предпринимать ничего нельзя. Будем изображать озабоченность по поводу самочувствия сержанта Ладвига, а заодно начнем брать на заметку всех, кто проявит чрезмерный интерес к этой теме. Скоро должен вернуться из города Роющий Пёс, и мы с ним вместе поразмыслим над тем, как отыскать в стаде паршивую овцу".
– Его сиятельство, граф Фридхелм, - доложил адъютант Осмунда.
– Что?
– Нахмурился Манфред.
– Здесь? В замке? Когда прибыл?
– В данный момент приближается к воротам. Начальник охраны решил загодя предупредить вас и поваров на кухне.
У егермайстера промелькнула мысль, что придворная карьера графа потерпела катастрофу, Фридхелм мог утратить своё влияние при дворе и теперь покинул столицу. Озёрный замок - вполне подходящее место, где можно было переждать, пока утихнет гнев герцога Кэссиана.
"Оказать ему гостеприимство - мой долг, - вздохнул Манфред.
– Вот только что я буду делать, если завтра сюда заявятся люди из городской стражи Энгельбрука с ордером на арест? Нет резона выдавать им графа, во всяком случае, сразу. Без поддержки Фридхелма проект обречён, и в этом нет никаких сомнений. Со временем Кэссиан может поменять своё решение и снова приблизить к себе графа. Такое уже бывало раньше с другими придворными".
– Известно, сколько людей путешествует вместе с его сиятельством?
– По приблизительным подсчётам, около дюжины. Восемь человек личной охраны и ещё четверо, которых не удалось опознать.
Эта информация никак не подтвердила и не опровергла подозрения егермайстера. Охранники графа ни за что бы не покинули своего господина, даже если бы ему пришлось принять бой с превосходящими силами. Но кем могли быть остальные четверо? Логика подсказывала, что это - лекарь, повар, камердинер и конюх - самые необходимые люди для тех, кто вынужден спасаться бегством.
"Нет смысла гадать, лучше узнать всё самому, - решил Манфред, направившись в сторону ворот.
– Поговаривают, что мрачные мысли способны вызвать несварение желудка. Не хотелось бы проверять это утверждение на собственном примере".
Внешний вид графа никак не подходил раздавленному судьбой человеку, потерявшему всю власть и могущество. Это немного успокоило егермайстера, внимательно рассматривавшего Фридхелма и прибывших с ним людей. Не оправдались опасения и по поводу тех четверых, что не смогли опознать наблюдатели на стенах замка. Четверо всадников больше напоминали наёмников, служивших в качестве телохранителей у любого, кто был способен оплатить подобного рода услуги.
"Граф мог использовать их для усиления своей охраны, - предположил Манфред.
– Или в качестве курьеров".
Фридхелм сдержанно поприветствовал егермайстера, отказался от предложенного завтрака, ограничившись тем, что попросил подать чай в гостевые апартаменты.
– Что прикажете приготовить на ужин?
– Спросил Манфред, надеявшийся выяснить, как долго пробудет в замке куратор проекта.
– Это будет зависеть от того, насколько вы меня порадуете, господин егермайстер. У вас есть, что сообщить?
– В Озёрном замке действуют вражеские агенты, ваше сиятельство. Им удалось организовать диверсию с целью срыва наших планов по реализации исследований в рамках проекта "Напарник". По счастью, выбранный для этой цели человек не пострадал. Перед вашим приездом я получил донесение о том, что с ним всё в порядке.
– Нужны подробности, - проявил нетерпение Фридхелм, - вам удалось создать стабильную пару человек-демон?
– Пока не знаю, ваше сиятельство, - уклончиво ответил Манфред, в глубине души уверенный, что сержант не сумел обуздать сатанинскую тварь.
– Я могу судить об этом только после того, как лично выясню подробности. С вашего позволения, тотчас же этим займусь.
– Не торопитесь, господин егермайстер. Поговорим пока о столичных новостях. Со времени нашей последней встречи в Энгельбруке произошли события, о которых вам следует знать. Герцог Кэссиан начал проявлять признаки усталости и раздражительности, когда от него требовалось прямое участие в делах управления государством. Всё чаще приказы должностным лицам стали исходить от его супруги, которая открыто симпатизирует нашим политическим противникам из Восточного герцогства. При дворе крепнет провосточная партия, и это начинает превращаться в проблему. Серьёзно пошатнулись позиции тех, кто верой и правдой служил Кэссиану. Не избежал этого и я...