Вдова Его Величества
Шрифт:
А дракон коснулся земли.
И исчез.
Катарину овеяло жаром, на который радостно отозвалась кровь, пробуждая придремавшую было силу. И никуда-то она не исчезла, но уснула. А теперь проснулась вот.
— Здравствуй, — сказала она тому, кого больше не ждала.
Или все-таки?
Сказала без слов, ибо губы вдруг присохли друг к другу, а платье, достойное королевы, сделалось невыносимо тяжело. Но он услышал.
Понял.
И ответил.
— Ты пришел, — она потянулась, страшась одного, что все истолковала неверно, что он пришел, но не за ней, а по иной какой-то надобности.
— Ты
— Ты пришел. Ты все-таки пришел… за мной, да?
Он коснулся ее ладони. И обнял. Поднес к губам. Его дыхание опалило запястье, а сам он… сам он обнял Катарину.
— Я заберу тебя. Если хочешь.
— Хочу.
— Правда, не знаю, куда. Змей предлагает Шотландию…
— Вообще-то не тебе, — мрачно отозвался Гевин, который стоял здесь же, пусть босой и нелепый немного в простом своем одеянии.
— Там, говорит, красиво…
— Свое место придумай.
— Зеленые холмы и все такое… я замок построю. Хочешь?
— Хочу.
— В Шотландии?
— Не важно, — она покачала головой и вдруг с раздражением дернула рукав. Подбитый ватой, тяжелый, он крепился к платью шелковым шнуром, и эта конструкция вдруг показалась донельзя нелепой.
Как и воротник размером с тележное колесо.
И сюрко, расшитое золотой нитью столь плотно, что и ткани не видать. И котта из темного бархата. Зачем это все?
— Тогда потом вместе решим. Слетаем и решим… или лучше не Шотландия? Отец рассказывал, что давно, когда мир еще был другим, дети Дану пришли из страны зеленых холмов, где зимой было так холодно, что птицы вмерзали в небеса, а летом столь жарко, что земля раскрывалась, выпуская столбы кипящей воды…
Если смотреть в его глаза, то можно и поверить.
В эту землю, имя которой забыто. В то, что им и вправду позволят уйти.
— А еще там море живо. И киты приходят к берегам, чтобы спеть песню о любви. Он говорил, что киты поют не хуже русалок…
— У твоего отца просто вкус извращенный был.
— А ты не мешай, — Кайден встал между Катариной и Змеем, будто опасаясь, что именно он будет более интересен. И даже нахмурился. Сказал. — Не слушай его. Он вообще… напросился…
Не будет.
Кайден похудел. Истончился. И черты его лица стали еще менее человеческими, нежели прежде. Катарина коснулась впалой щеки. Провела пальцами по острой скуле…
— Это все-таки ты. И жив.
— Жив.
Если часто моргать, то получится сдержать слезы. Наверное. А если не получится, то Кайден сделает так, чтобы никто их не увидел. И плакать, уткнувшись в родное плечо, куда как легче, чем просто плакать. А от него пахнет дымом и свежим ветром.
Небом.
Морем.
И возможно, китами, песню которых Катарина услышит. Когда-нибудь услышит. Она судорожно вздохнула, чувствуя, как отпускает страх.
И боль.
И… и кажется, все будет немного иначе, чем ей представлялось.
— Хочешь, я убью его?
— Кого? — у нее получилось совладать со слезами, хотя сердце жгло.
— Этого вашего короля. Он тебя обидел.
— Нет. Не стоит… не надо крови.
И Кайден кивнул так, будто и не ждал от нее иного. А Джио хмыкнула:
— Вот и стоило поминать…
Наверное, Кайден все-таки не слишком сильно повзрослел, если, глядя на светловолосого человека, над челом которого возвышался золотой венец, раздумывал о том, как бы половчее свернуть ему эту венценосную голову.
И главное, даже клинки не нужны.
Люди хрупкие. Если ударить наотмашь да посильнее… но ведь не одобрят же. Змей только поглядывает, усмехаясь, небось, для него все мысли Кайдена, что на ладони.
— Доброго дня, — к чести светловолосого, он не испугался. Ни дракона, пусть и в человеческом обличье, но ведь люди не настолько глупы, чтобы подумать, будто двух магов сопровождения хватит, чтобы защититься от дракона, ни самого Кайдена. — Полагаю, что нас почтил своим визитом Теодор Гленстон?
Кайден кивнул.
Вот не нравилось ему это имя. Длинное, что змеиный хвост, но куда более бессмысленное. От хвоста, если подумать, польза имелась, а имя… сколько звуков впустую потратили.
— И мой верный слуга…
— Нет, — Гевин скрестил руки. — Договор исполнен.
— Не сказать, чтобы должным образом. Моя дорогая сестра едва не пострадала…
— Она тебе не сестра, — этот голос прозвучал тихо, но маги вздрогнули и на пальцах того, что помоложе, вспыхнул клубок пламени. Правда, тотчас разросся, заставив мага подпрыгнуть и отбросить собственное заклинание, которое вдруг утратило стабильность.
Король поморщился.
И сказал:
— Возможно, нам стоит побеседовать в другом месте? В таком, которое не на виду. Клянусь своей силой, что не причиню вреда, — он поднял руку, и ее охватило зеленое пламя, показывая, что клятва услышана и принята.
Кайден взял свою женщину за руку.
— А леди Катарина…
— Отправится с нами… как ты, девонька? Совсем исхудала. Кормят плохо? Или это от нервов? Кухня, помнится, здесь была так себе, слишком изысканно, но не сказать, чтобы сытно. А нервы — это да… — Джио подхватила Катарину под другую руку. — Но ничего, в Шотландии, конечно, климат погановатый, зато никаких таких дворцов, чтобы королевских и свиты. И вообще любого, кто надоедает, сожрать можно. Потому, верно, народ там такой понимающий и ненадоедливый.
Левый глаз короля дернулся.
Но сказать он ничего не сказал.
Так и шли.
Впереди стража, толку от которой было мало, зато грохота изрядно. За ними маги.
Король.
Какой-то донельзя мрачный тип, то и дело поглядывавший на Катарину искоса. И взгляды эти Кайдена несколько нервировали. Подумалось даже, что тип — не король, и его смерть особых проблем доставить не должна…
Но тут подошли ко дворцу.
Камень.
Много камня.
Мрамор белый, что кость морского зверя. Мрамор розовый. Мрамор теплый, будто кожа. И мрамор же черного цвета. Он сотворен магией и несет в себе эхо силы, которое Кайден чувствует, как чувствует и дрожь охранных плетений, что проросли в стенах. Они просыпались одна за другой, тонкими лозами выползали, наполняясь силой, готовые обрушиться на голову наглеца, что дерзнул побеспокоить хозяина.