Вдовы (сборник)
Шрифт:
— Вы собираетесь задавать вопросы относительно законности захвата оружия? — спросил Ди Паско.
— Я собираюсь задать вопросы относительно доверия офицеру полиции.
— Но относительно доверия, связанного с захватом этого оружия?
— Оно может быть связано, а может быть и не связано с захватом этого оружия, Ваша Честь.
— Тогда мне хотелось бы возразить, — сказал Лоуэлл.
— Основой здесь является доверие, — настаивал Эддисон.
Покачивая головой, поднимая брови вверх с выражением сомнения на лице, Лоуэлл произнес:
— Ваша Честь, мне хотелось, чтобы этот процесс все-таки был управляемым.
— В компетенцию
— Спасибо, Ваша Честь, — сказал Эддисон и кисло улыбнулся.
Карелла видел его улыбку и размышлял о том, что же все-таки они обсуждали.
Они были в музее, когда она спросила его, что означает средняя буква в его полном имени Эндрю Н. Дерроу. Вчера в музее появился новый экспонат, и, хотя она сказала ему, что теперь в его услугах больше нет никакой нужды, потому что Тилли мертв, он настойчивым тоном заявил, что до тех пор, пока сам Мартин Боулз не откажется от его услуг, он будет неотступно следовать за ней Они шли по залам музея, и он упомянул, что в Чикаго тоже имеется неплохой музей, называемый "Институтом искусств", но он никогда в нем не был. В его искреннем признании собственной неосведомленности было что-то совершенно обезоруживающее. Новый экспонат представлял собой поиски авангардных форм в скульптуре, и он чуть не наступил на какую-то часть экспоната, потому что это было нечто подобное лестнице, груде кирпичей и инструментов, лежавших на полу. Спустя десять минут, когда они шли по залам с постоянной экспозицией, он остановился перед полотном Сера и удивился, как может человек создать целостную картину из маленьких разноцветных точек. Она спросила, видел ли он картину "Воскресенье в парке с Джорджем". Он выглядел совсем обескураженным, и она поняла, что он вообще не знает, о чем идет речь. Сменив предмет разговора, она сказала:
— Итак, что означает буква "Н"?
— Где? Что?
— В вашем имени.
— О, Нельсон, — ответил он.
— По-видимому, в честь адмирала?
— Точно.
— Как это вышло?
— Моей матери нравилось, как это звучит.
— Она англичанка?
— Нет, но мой отец когда-то был моряком.
— Он был англичанином?
— Нет, он был американцем.
— Тогда почему она не назвала вас в честь американского моряка? Например, в честь Джона Пола Джонса?
— Я как-нибудь спрошу ее об этом, — сказал он и пожал плечами.
Они вышли из музея чуть позже трех часов под порывы резкого ветра уже уходящего дня. Прогноз погоды обещал на этот уик-энд снег. Небо над головой было свинцовым, но пока погода была терпимой. Она спросила его, любит ли он горячий шоколад, и добавила, что знает поблизости маленькую приятную чайную. Полы длинной норковой шубы хлопали ее по коленям, затянутые в перчатки руки поддерживали стоячий воротник. Она направилась вверх к авеню, заполненной пешеходами, автомашинами, такси и автобусами. На нем было пальто с поясом фирмы "Барберри" из верблюжьей шерсти. Он сказал, что купил его в Чикаго, но изготовлено оно в Англии. Он спросил ее, знакома ли она с изделиями фирмы "Барберри". Улыбаясь, она ответила утвердительно.
— Откуда прибыли Дерроу? — в свою очередь спросила она.
— Дерроу? — сказал он. — Не имею представления.
— Вы, наверное, слышали, что был известный юрист по фамилии Дерроу?
— О, конечно, — подтвердил он, — дело Леопольда Лоеба. Это дело слушалось в Чикаго.
— Да, — сказала она и поймала себя на том, что ощутила облегчение. Она никогда не была уверена, что он знает, а что нет.
— Но я не думаю, что мы к нему имеем какое-то отношение, — сказал он. — Мой отец родился на Род-Айленде.
Они подошли к углу и остановились перед светофором. Передвижная строительная платформа с неизбежной колючей проволокой, свисающей сверху, дом с забитыми окнами. Предполагалось, что если передвижная строительная площадка установлена для ремонта здания, то кто-то обязательно захочет на нее взобраться. И если бы не колючая проволока, этот кто-то легко мог бы проникнуть внутрь через окна второго этажа. Если вы работали в компании по ремонту и чистке окон, приходится внимательно следить за обрывками колючей проволоки. Иначе травмы не избежать. Честные горожане расплачивались за воров. Впрочем, так обстояло и с любым другим мероприятием в городе.
— У вас есть братья и сестры? — спросила она.
— Нет. Я единственное дитя. А как у вас?
— У меня есть сестра, которая живет в Лос-Анджелесе.
— Старшая? Младшая?
— Младшая.
— Если она выглядит так, как вы, — заметил он, — то она должна быть красавицей.
Зажегся зеленый свет, избавляя ее от ответа. Она сошла с тротуара, сделала два шага по мостовой, автоматически посмотрела налево, чтобы убедиться в безопасности, и вдруг увидела автобус.
— Эмма! — закричал он.
Позднее она вспомнит, что это был первый случай, когда он назвал ее по имени. Автобус сверкал металлом, был огромным и собирался проскочить перекресток, несмотря на то что свет светофора уже сменился. Она остановилась как вкопанная, не зная, на что решиться — броситься вперед или отскочить назад. Автобус стремительно приближался. Она услышала визг тормозов и резкий крик "Эмма!".
Он толкнул ее вперед, почти сбив с ног. Она полетела, пытаясь сохранить равновесие. Тормоза продолжали скрипеть. Теперь кричала какая-то женщина на тротуаре. Эмма подсознательно ощутила, что автобус находится прямо за ее спиной. Он с грохотом промчался мимо, буквально в шести дюймах от нее. Она продолжала по инерции бежать, но почувствовала, что падает, и вытянула перед собой руки. Он догнал ее, когда она растянулась на тротуаре, ударившись коленями об асфальт, но успев замедлить падение и не разбив лицо. Он тут же поставил ее на ноги, на мгновение задержав в своих руках. Женщина на тротуаре все еще кричала.
— У вас все в порядке?
— Да, — сказала она и резко вздохнула.
Автобус уже находился далеко от них и приближался к следующему повороту.
— Ты, глупый ублюдок! — заорал он ему вслед, а затем повернулся к ней и сказал: — Извините. Я надеюсь, что не ушиб вас.
— Нет, — промолвила она. — Со мной все в порядке.
Сердце ее громко стучало.
— Давайте снова поговорим о том, что произошло утром первого августа, хорошо? — ласковым голосом произнес Эддисон.