Вдовы (сборник)
Шрифт:
— Будет передан, — произнес Ди Паско.
Лоуэлл был очень удивлен, что Эддисон не оспорил это предложение. Перед тем как задать свой следующий вопрос, он на мгновение заколебался. Возможно, это был продуманный драматический эффект.
— Мистер Ассанти, — спросил он, — не могли бы вы сказать нам, кто из этих людей был с пистолетом?
— Тот, которою звали Сонни.
— Откуда вы знаете, как его звали?
— Другой парень называл его Сонни.
— Когда это было?
— Когда они пробегали мимо меня.
— Они выбежали из булочной...
— Да.
— ...и сбили с ног мужчину, выходившего
— Да.
— Между прочим, вы могли бы узнать этого человека, если бы снова встретили?
— Думаю, что узнал бы.
— Затем они пробежали мимо вас. Не так ли?
— Да.
— Скажите, пожалуйста, что вы услышали, когда они пробегали мимо вас?
— Второй мужчина... не Сонни, тот, кто был с ним... закричал: "Давай, Сонни, шевелись".
— Что под этим подразумевалось?
— Возражение.
— Принято.
— Вы посмотрели на обоих этих мужчин?
— Да, посмотрел.
— Один из них нес пистолет?
— Да.
— Вы посмотрели на него?
— Да.
— Вы узнали бы его, если бы увидели снова?
— Узнал бы.
— Я прошу вас посмотреть на людей в комнате суда и сказать, видите ли вы среди них человека, который нес вечером семнадцатого июля прошлого года пистолет, в точности похожий на этот.
— Я вижу его.
— Можете ли вы указать нам на него?
— Он находится здесь, прямо здесь.
— Он сидит за столом защиты?
— Да.
— Он тот черный мужчина, который сидит рядом с мистером Эддисоном?
— Это он.
— Прошу записать в протокол заседания, что свидетель указал на мистера Самсона Уилбура Коула, известного также как...
— Возражение.
— У него такое имя, каким оно записано в обвинительном заключении, Ваша Честь. "Самсон Уилбур Коул, т.и.к. Сонни Коул". Что означает: "также известного как Сонни Коул".
— Отклонено. Продолжайте, мистер Лоуэлл.
— У меня больше нет вопросов.
Общение с ней не доставляло ему большого удовольствия.
Она была немногословна, но ей удавалось выразить — выражением глаз, тяжелыми вздохами или почти незаметными движениями головы — чрезвычайное нетерпение, как только он проявлял плохую ориентацию в новом для него городе: он мог неправильно перейти улицу, не сразу определял, где восток, запад, север или юг ошибался с выбором пригородного поезда или автобусного маршрута. Все это вызывало гримасу на ее лице и яснее ясного говорило что хоть он и приехал из второго по величине города Соединенных Штатов, но здесь он выглядит как провинциал.
Во вторник — это было уже восьмое января, когда новогодние праздники отгремели, — он сообщил о себе швейцару у входа, и тот сразу позвонил наверх:
— Мадам, здесь Дерроу.
Она ответила:
— Я сейчас спущусь вниз, Джордж.
Даже не попросила его подняться. Ладно, да и почему она должна это делать? Его ведь просто наняли помочь ей. Он ждал в богато обставленном мраморном холле. Успел поболтать со швейцаром о погоде. Этим утром температура на улице была двенадцать градусов по Фаренгейту. В закусочной за завтраком он прочитал газету "Ю Эс Эй тудей" и узнал, что в Чикаго двадцать девять градусов тепла. Как в Карибском море... Он смертельно мерз здесь. Швейцар принялся уверять, что сюда движется теплый фронт, но он сказал, что поверит в это, только когда ощутит его действие на себе. А пока на улице завывал ветер. Но здесь, в вестибюле, было приятно и тепло, и мысль о том, что придется снова выходить на улицу, ему была ненавистна. Может быть, она пойдет в какое-нибудь теплое место.
— Доброе утро, — произнесла она.
Она вышла из кабины лифта и направилась к нему. На ней была незастегнутая енотовая шубка, а под ней желтое трико, черные лосины и черные кроссовки для аэробики.
— Доброе утро, — ответил он, внимательно разглядывая ее.
Она запахнула шубку, застегнула все пуговицы, из кармана вытащила шерстяную шапочку и натянула на голову, закрыв уши. Затем они вместе вышли на улицу.
Она молча шла быстрым шагом, и из ее рта при дыхании шел пар. Они шли, как он теперь знал, в южном направлении, вдоль широкой авеню, которая разделяла город на южную и северную части. Настоящее ее название было Стиммлер-авеню. Оно было четко обозначено на табличках всех угловых домов, но местные жители называли авеню спросто Стим. Об этом ему стало известно уже вчера. Он вспомнил парикмахерскую, мимо которой проходил вчера, а также другие приметные места, попадавшиеся по пути: прачечную-автомат, закусочную, бильярдную, магазин травяных шампуней, бронзовую статую героя гражданской войны генерала Джулиана Пейса, возвышавшегося в центре пьедестала верхом на коне. Он начинал постепенно узнавать этот город.
Студия аэробики располагалась на втором этаже, над китайским рестораном. Вслед за Эммой он поднялся по узкой, длинной лестнице, которая заканчивалась у стеклянной двери, на которой было написано: "Язык тела". Название дополнялось силуэтом женщины, летящей по воздуху. Дверь вела в комнату, где к правой стене была прикреплена деревянная скамейка, а к левой — прибиты крючки для одежды. У противоположной от двери стены располагалась стойка с дверным проемом. Блондинка в розовой одежде для аэробики подняла глаза, когда они вошли.
— Хэлло, миссис Боулз, — сказала она.
— Хэлло, Джинджер, — откликнулась Эмма.
Она прошла к левой стене, повесила свою енотовую шубку на крючок. Затем взглянула на часы, укрепленные над скамейкой. Было без двадцати девять. И обратилась к Эндрю.
— Я пробуду здесь до десяти, десяти пятнадцати, — сказала она, — и если вы хотите куда-нибудь пойти выпить чашку кофе или еще что-нибудь...
— Там слишком холодно, — ответил он, — и я лучше посижу здесь, если это никому не помешает.
— Конечно, — произнесла она и пожала плечами, как бы давая понять, что для телохранителей, нанимаемых для охраны жен, неудобных ситуаций не бывает. — Это мистер Дерроу, — сказала она, представляя его Джинджер. — Некоторое время он будет приходить вместе со мной.
— Очень приятно с вами познакомиться, — произнесла Джинджер и не задала никаких вопросов по поводу того, почему кто-то приходит на занятия вместе с Эммой. Эндрю интересно было бы знать, сопровождают ли еще кого-нибудь в классы аэробики. Эмма скрылась за дверным проемом. Он мог слышать, как она приветствовала там других женщин. Он снял свое пальто, повесил его рядом с ее шубкой, а затем вернулся и сел на скамейку. Маленький стол у скамейки был завален журналами типа "Во", "Мадемуазель", "Венити Фейр", "Космополит".