Вдвоем против целого мира
Шрифт:
– Я знала, что это вы.
Анжелика смотрела на Афанасьева во все глаза.
– Да, ты глазастая. – Афанасьев горько улыбнулся и сел. – Я приехал в тот день в Научный городок, чтобы увидеть свою дочь.
– Что?!
– Прости, Соня, я должен был сказать сразу, а не играть с тобой. Но я не мог. – Афанасьев вздохнул и отвернулся. – Мы с твоей матерью выросли в одном доме, ходили в один класс. Она была… очень красивая, и такая, знаешь, легкая, смешливая девочка. Мы встречались, а потом, как водится: я в армию, она поступила в институт, встретила твоего отца. В это время в ее семье случилось горе, разбились родители, твой отец оказался рядом, а я был далеко. Обычная история, тут без обид. Я женился, и снова… в общем, личная жизнь не очень удалась. И тут в Сочи я вдруг встретил Наталью. Она приехала одна подлечиться в санатории, где тогда отдыхала моя мама. И у нас снова вспыхнуло старое чувство. Она говорила, что очень ошиблась, что семья, куда она попала – ужасная, и я видел, что она не в себе, она бормотала о каком-то лекарстве, что ей силком кололи его во время беременности, и малышка родилась больной… Я решил, что это нервы. Она ничем уже не напоминала ту девушку, которую я любил, я уехал, решив, что это еще одно разочарование, но оставил ей свой адрес – на всякий случай, вдруг помощь понадобится. А через полтора года получил письмо, где была фотография кудрявой малышки, и надпись: это твоя дочь. Я бы, может, не поверил, но у малышки были глаза моей матери и такие же светлые кудри. Я решил встретиться с Натальей и уговорить ее если не уйти от мужа, то хотя бы отдать мне девочку, хотя и понимал, что это невозможно, она по документам – дочь другого человека. Но это была моя дочь, и я не мог просто жить, зная, что она есть, и делать вид, что так оно и должно быть, это же моя кровь! Но встречи не получилось. С ребенком гуляла няня, она-то мне и рассказала о том, что Наталья лечится от депрессии, что старшая девочка «странная», а на малышку всем наплевать. Я стал приходить в парк, где гуляла эта няня вместе с Соней, и даже играл с ребенком, и с каждым разом мне становилось мало этого общения, девочка тянулась ко мне, словно чувствуя нашу связь. В какой-то день я пришел в парк, а няни с девочкой не было. И никто не знал, где они, квартира Шумиловых была заперта. Я тогда не знал об этой даче в Научном городке. Я бросился их искать, но вечером того же дня меня арестовали. Привезли в местное отделение милиции по надуманному поводу, и там какой-то человек выложил мне расклад: или ты прекращаешь все попытки контакта с семьей Шумиловых, или прямо сейчас отправляешься в СИЗО, причину найдут и срок гарантируют. Я сказал ему, что Соня – моя дочь, на что он ответил, что по документам она – дочь Шумилова, и так оно должно в итоге остаться. Выбора мне не оставили. Видимо, глупая нянька разболтала хозяевам обо мне и о том, что я часто прихожу, и старик тут же принял меры.
– Да уж, выбор так себе. – Дариуш шумно развернулся на стуле в мертвой тишине. – Вот оно что…
– Ну вот так. – Афанасьев посмотрел на Соню. – Я всегда знал, что ты есть. А потом Бронислав Андриевский, с которым я был знаком, стал моим деловым партнером, и новости о тебе я узнавал от него и Дариуша. Мир оказался очень тесен.
– Да-да, вы иногда расспрашивали, а я…
– Дарик, никому из вас не нужно знать лишнего. – Афанасьев с откровенной неприязнью взглянул на него. – Ты со своей подружкой весьма специфически развлекался.
– Да ладно…
– Заткнись, Дарик. – Соня холодно взглянула на приятеля. – Достал. Дмитрий Владимирович, если я не убивала Лизу… ну откуда вы это знаете?
– Я это знаю. – Светлана Терентьевна, молчавшая все это время, поднялась, подошла к Соне и положила ей руку на голову. – Я была в тот день там, у реки. Мы с Димой приехали для того, чтобы сказать тебе, что ты… что у тебя есть выбор и ты можешь жить с нами. Мы даже были готовы увезти тебя из страны. Я это предлагала, еще когда ты была маленькой – подкупить няньку и забрать тебя, увезти. Но Дима не согласился. А потом мы узнали, как с тобой обращаются в этой семье, это стало известно буквально накануне того дня от Дариуша и его подруги, они с удовольствием рассказали все, что знали. И о сломанной ключице, и о побоях, и о том, как вела себя твоя безумная мать. И мы приехали в Научный городок, чтобы встретиться с тобой и предложить другую жизнь.
– Это же вы на той фотографии! – Влад вскинулся. – Я вспомнил, это вы там, за столом!
– Я был другом и партнером Бронислава и имел право находиться у него в гостях. – Афанасьев пожал плечами. – Не знаю, сообразил ли, кто я такой, муж Натальи, но она меня узнала, и старик понял. Но он промолчал, а Наталья потребовала объяснений, и я сказал, что она может свои требования засунуть… ну, куда посчитает нужным. После того, как она обошлась с моей дочерью. Как все они с ней обходились, в том числе и ее ущербная Лиза. Я был в ярости. У Сони был большой синяк на руке, словно кто-то ее ударил…
– Накануне Елизавета напала на нее, и Наталья ей помогла. – Огурцова вздохнула. – Думаю, за ночь Софья об этом забыла, но синяки остались.
– Наверное. – Афанасьев с болью посмотрел на дочь. – Я видел эти синяки и чувствовал их так, словно это меня избили. Я сорвался. Конечно, все было в рамках приличий, вряд ли кто-то заметил, но я высказал Наталье то, что хотел, пока в какой-то момент не понял, что это бесполезно.
– Она была больна, говорить с ней не имело смысла. – Светлана Терентьевна села около Сони и взяла ее за руку. – Я ушла, увидев, что вы с Дариушем направились через забор к реке. Я села на берегу и смотрела на тебя. Никто не мог запретить мне наблюдать, как купается в реке моя внучка. Вы измазались тиной, обмотались ивовыми ветками и играли в туземцев. Рисовали друг на друге всяческие узоры. Все, кроме этой красивой девочки, Тани. Она смотрела на всех с таким презрением…
– Очень похоже на нее. – Огурцова фыркнула. – Эта дрянь всегда считала себя лучше всех.
– Не самое худшее свойство, но девочка показалась мне неприятной. А потом пришел Дима, рубашка его была в крови. Он рассказал, что вынес из оврага раненую девочку, снял рубашку и бросил ее на мелководье, а сам сел рядом со мной. И так мы просидели минут двадцать, пытаясь решить, что нам делать, но так и не решили. Дети вымылись и куда-то умчались, мы уже собрались уходить, но тут пришли… эти люди.
– Кто?! – Реутов вскинулся. – Кто еще там был?
– Не надо драмы, молодой человек. – Светлана Терентьевна покачала головой. – Люди, которые за двенадцать лет до того дня запретили Дмитрию видеться с дочерью. Его увели, а я бросилась к Брониславу. Я была в ужасе, в отчаянии. Я понимала, что это старик Шумилов позвонил своим кураторам, и чем все это чревато, я тоже знала. Но времена были уже не те, Диму отпустили, и все же нам пришлось уехать из страны на несколько лет. Но мы не теряли Соню из виду, всегда знали, что с ней и как, Дима старался ей помочь…
– Издательство «Марселин»… – Соня подняла на Афанасьева глаза. – Это вы?
– Это ты и твой талант, девочка. И читатели подтверждают это. Сейчас готовится издание твоего цикла «Маги умерших богов» в Нью-Йорке, и это уж точно не я, а ты. Я просто в нужный момент подтолкнул тебя, потому что мог, но остальное ты сама. Будь бездарна, она не выдержала бы трех переизданий.
Соня закрыла глаза, в изнеможении откинувшись на стуле. Все, что она знала о себе, весь ее мир, воспоминания – все встало вдруг с ног на голову. Но остается один вопрос – кто же убил Лизу?
– Если это не я, не вы, не Дарик – тогда кто? – Соня беспомощно смотрела на собравшихся. – Я ничего не понимаю.
Соня видела людей, которых знает с детства. Вот Елена Станиславовна, которая за эти дни постарела и осунулась. Осознание того, что ее отец оказался не тем, кем она его считала, далось ей нелегко, и смотреть на Соню как раньше она не может, ей стыдно. Соня вдруг поняла – в этот самый момент она видит их всех как на ладони, словно у нее открылся некий дар ясновидения.
Вот Владька – милый, добрый Владька, все такой же хороший парень, не способный ни на какую подлость, рыцарь и защитник слабых. «Спасти принцессу» – чем не игра?
Или Машка, Илья и Мишка. Они застыли и ушли в себя, пытаясь каждый в одиночку собрать осколки того, что осталось от их жизни – как когда-то. Они не умеют по-другому, точно так же, как и она сама. Но все они быстро учатся, а это значит, что им просто нужно собраться вместе у озера, нажарить шашлыков и поговорить. И, возможно, станет легче, ведь один раз это получилось.
И Анжелка, верная и эмоциональная, все эти годы она была рядом, Соня понятия не имела, зачем, а сейчас поняла. Анжелка не могла оставить ее так, как Лиза когда-то бросила ее саму.