Вдвоём
Шрифт:
«Не, товарищи! Бабушка Оля хер кого допустит до этого тела, пока занимает его!»
Моя решительность была непоколебима.
Вместо того, чтобы ждать Розетту у порога аудитории «Истории магии», я перекинула через плечо рюкзак и быстренько погнала в библиотеку. Появилась идея… и пока меня не зажопили окончательно, нужно было понять, как претворить её в жизнь!
Глава 4
Знания — всё для попаданок!
Библиотекарша, которая Оливку чуть ли не боготворила, выдала мне всё, что я попросила.
Мать
Пролистав ни один фолиант по проклятиям и причинно-следственному разбору связи долга жизни, поняла одно — совсем не применять дар здешняя Вселенная Оливии Ленокс не запрещает! А мне, Ольге Владимировне, так и вовсе! Долг привязывался к душе, а моя душа ничем не обязана этому гадскому правителю!
«Но и бузить глупо. Хоть выдержки по иномирянам имеются, а заявлять о себе так явно — это чревато…»
— Вот ты где!
От восклицания соседки по комнате, я чуть второй инфаркт не схлопотала, подскакивая так, что коленки о столешницу ушибла.
— Я тебя обыскалась!
— Прости, Розочка.
— Что это? — Блондинка присела рядом на стул, уставившись в страничку огромного талмуда «Высшие проклятия десятого уровня». — Ты что? Собираешься сесть за решётку?
— С чего такие выводы?
— Так к высшим проклятиям относятся все заклинания, итогом которых является смерть, а за такое по головке не погладят… даже по такой очаровательной, как твоя.
Оливия Ленокс, действительно была хороша собой. Я о таком теле могла только мечтать даже в свои восемнадцать лет.
Сколько себя помню, масса моего тела превосходила норму в пару десятков кило, а тут тоненькая тростиночка, хоть грудь под мешковатым платьем и не маленькая. Оценить фигуру Ленокс я сумела даже в истеричном состоянии, принимая вчера душ.
Помимо глаз, девочка, то есть теперь я, отличалась выразительными, нежными чертами лица, миндалевидным разрезом лазурных и чистых, как море, глаз, шоколадным цветом волос и молочной кожей без единого изъяна. И пусть Кейтлин с Розой смотрелись куда ярче скромно одетой воспитанницы сиротского приюта, но Оливия одним своим взглядом могла покорить даже самых искушённых мужчин.
Я, с высоты своих лет, даже ещё не столкнувшись лично с недоженихом Ленокс, могу точно сказать — такие очаровательные непорочные милахи привлекают ублюдков, точно мёд пчёл. Это как с новой детской площадкой… нарики и потерянные ушлёпки обязательно сломают качели, разрисуют лавочки и повыдёргивают к херам собачьим цветы, чтобы они не затрагивали струны в их душе, которых они сами боятся.
Работая когда-то в детском саду, мне только руками приходится разводить, видя подобное.
Дети… они такие хорошенькие. Что с ними происходило в пубертате!? Почему их так тянет к девиантности в этот период!? Вопрос, которым задаются философы тысячелетиями, по большому счёту так и не найдя на него ответ.
Даррелл Лэнг — из этой оперы. Хоть молодому аристократу стукнуло уже двадцать два года, а «ушлёпка» из него никто так и не изгнал.
— Розочка, я не собираюсь делать глупости. Просто читала о «долге жизни», но ты не говори никому об этом.
— Конечно, не скажу! — Роза с укором посмотрела на меня. — Я же ещё не поехала крышей. Нам неприятности ни к чему. — Бонд поднялась, сгребая книги в ровную стопку. — Идём. Скоро ужин.
«УЖИН?!» — С удивлением хлопая ресницами, покинула библиотеку, на прощанье махнув миссис Тейт.
Академия гудела, наполненная студенческой жизнью. Первокурсники отличались от выпускников одним своим затравленным взглядом, а титулованные преподаватели выделялись среди своих коллег по принципу влияния в обществе. Всё, как и везде. Я даже себя словила на мысли, что Боженька недаром даёт человеку одну жизнь… ну или память на одну жизнь… или…
«А! — мысленно махнула рукой на теории, в которых я полный профан. — Всё-таки не каждый день так умудряюсь попасть! Откуда мне знать, как там Небесная канцелярия работает?! Жизнь — настоящие потёмки…»
Как бы то ни было, а вывод о том, что мне тяжело вжиться в чужое существование, да ещё и существование девушки, которая отличается от меня и характером, и внешними данными, неукоснительно вбивался в сознание.
Почувствовав спиной чей-то взгляд, еле усидела на стуле.
Бросаться в объятья явного любопытства — всегда плохо. Осмотрительность и бдительность — наше всё! Мне не пять лет, чтобы вестись на банальный интерес.
Прожевав мясо, глотнула и тихо обратилась к сидящей напротив меня Бонд:
— Розочка, глянь осторожно, кто там мне спину сверлит… только осторожно.
Мастерица зелий прищурилась, прежде чем нацепить на лицо маску безразличия.
Лёгкий наклон, и девушку передёрнуло от отвращения.
— Лэнг… и сучка Кейт с ним.
Громкий смех был явно направлен ударом в мою психику. И, положа руку на сердце, это бы сработало, будь Оливия в своём теле. Бедная девочка вообще не понимала, за что ей такой мрак, ведь она всегда старалась быть к окружающим доброй, а тут такая мерзость. Но это Оливия не понимала. Я, как человек, имеющий высшее педагогическое образование, прочитавший ни один труд психологов, философов и других деятелей и мыслителей, работающих над душевной составляющей поступков и мыслей разновозрастных представителей хомо сапиенс, имела свои соображения на этот счёт.
Соседка-паршивка элементарно веселила недожениха рассказами о моих вчерашних терзаниях, а он радовался, что смог сломить девку, которая посмела ему отказать, когда засранец попытался зажать красотку в тёмном уголке академии.
«Ничего… Смейтесь пока. Смеётся тот, кто смеётся последним».
В комнату мы вернулись без приключений.
Быстро подготовившись к завтрашним предметам, прилегла на кровать, размышляя о даре.
Он был. Я его чувствовала. Магия воспринималась, как сеанс иглоукалывания. Как-то сын купил нам с Вовочкой путёвки в Тибет. Я знаю, о чём говорю.