Вдвойне любимая
Шрифт:
Я лукаво прищурилась:
– Ненасытный?
– Мне нужно вдвое больше, чем обычному мужчине, – вернул усмешку Сергей. – Выдержишь?
– Тебе придётся вдвое больше постараться, – улыбнулась.
– Тогда… не будем терять время… Яра… – произнёс моё имя как-то особенно мягко и проникновенно, до щемящего ощущения в груди и спазма внизу живота.
Парень перевернул меня на спину, и я почувствовала, как оголились мои ягодицы. Их тут же согрели тёплые ладони и шёлковые поцелуи, продлившиеся на бёдра. Вытащила уголок полотенца и перевернулась на спину, разворачивая махровую полосу и обнимая бёдра Сергея ногами.
Он скользнул по моему телу потемневшим взглядом, нежно провёл по бокам и накрыл ладонями груди. Склонился и приласкал бледно-розовые соски, обхватив их по очереди мягкими губами и очертив языком маленькие ореолы. Спустился ниже, прокладывая дорожку из поцелуев к самому центру моего нескромного желания. Я закрыла глаза и застонала, когда твёрдый язык окружил вниманием узелок между светлых, уже мокрых складочек, выгнулась, раздвинув согнутые ноги, подставляясь под почти забытую ласку…
О, святые артишоки! Как давно меня так никто не нежил! Тело отзывалось на каждое прикосновение, на каждую нарисованную вокруг клитора петельку, на каждый мазок узора, нарисованного умелым языком между моих складочек. Эта ласка была красивой и сладкой. Если бы этот мужчина совсем недавно не вколачивал меня в матрас, не разбивал моё тело о рифы своей дикой страсти, я бы никогда не поверила, что он может быть таким… таким… выразительным.
Я почувствовала его пальцы на ягодицах. Принц не сжимал их, как делал это раньше, оставляя отпечатки, а поддерживал меня немного на весу и покачивал, не прерывая ласк. Я вцепилась в его густые короткие волосы, дрожа от сильнейшего возбуждения. Лоно уже налилось и пульсировало, жар скопился густой каплей и медово растекался по следам ласки.
Сергей накрыл мою плоть губами и бил по клитору кончиком языка размеренно и часто, но его быстро сменил кончик пальца, а вместо члена в лоно проник язык. Я приподнялась на локтях, упёрлась ступнями в постель, уронила взгляд туда, где кружился вихрь предвкушения, и бесстыдно забилась бёдрами навстречу стремительной волне предоргазма. И когда он ошпарил меня кипятком своей мощи, затряслась и застонала отчаянно и протяжно, откинувшись на простыню.
Молодой мужчина лизнул пульсировавший вход, скользнул по складочкам, собирая влагу, успокоил поцелуем клитор, поднялся по следам своих ласк к груди и накрыл рот губами. Я дотянулась до его полотенца и размотала его, подалась навстречу твёрдому члену плотью, но Сергей лишь потёрся об неё и прошептал, щекоча дыханием губы:
– Мы сделаем это в другой раз… милая Яра… – снова так сладко и волнующе произнёс моё имя, что бедное сердечко затрепетало. – Ты там нежная, как взбитые сливки с земляникой и мёдом. И у тебя очень красивая грудь… Яра… – и снова ёкнуло сердце, и запорхало что-то в животе. – Запретил бы тебе её прятать.
Я смутилась, щёки загорелись, и я тут же получила в обе поцелуй и следом ласковую улыбку с ямочкой на щеке.
Странно, что я весь вечер ее не замечала.
– Давай спать, – он коснулся губами кончика моего носа и подхватил меня на руки, уложил на подушку и лёг, обняв со спины и накрыв нас невесомым одеялом.
Его возбуждённый член прижался к моей попе, но парень даже не пробовал шевельнуться. Я лежала в его объятиях и не понимала: я его хочу, он хочет меня, но не трогает. А через некоторое время ощутила, что он уже усмирил своё желание и задышал глубоко и размеренно.
Уснул. И я тоже закрыла глаза, впервые за несколько лет засыпая с мужчиной, да ещё в его доме.
Дубль пятый. (С)точно чувствуя
Сергей увёз меня на работу, поцеловал в щёку, подмигнул, проводил взглядом до двери магазина, а когда я обернулась, моргнул фарами серебристого «Мерседеса» и вырулил из кармана. Теперь я провожала его взглядом. Вот так заканчиваются полные романтизма вечера и полные секса ночи.
Открыла ключом внутреннюю дверь и чуть не оглохла от звонкого Светиного:
– Ярка!
Подруга подскочила ко мне с чашкой чая с лимоном – её любимого, подхватила под руку и потащила в кабинет. Как у неё хватило выдержки не трезвонить мне – не представляю. Без Веника точно не обошлось, наверняка парень изгалялся как мог, отвлекая её от попыток позвонить.
– Свет, ну дай хоть чаю налить! – взвыла я и выдернула руку.
– Я чайник к тебе утащила, пирог ягодный купила и даже кружку твою помыла… – зачастила подруга, толкая меня в спину.
Я закатила глаза – она решила устроиться с комфортом, рассчитывая на подробный рассказ, но мне нужно было сделать «утренние процедуры».
– …Рыбные корма расфасовала, температуру в аквариумах записала, договор аренды продлили – маме уже о повышении платы сообщила, показания счётчиков передала, открытые мешки взвесила и усушку записала. Кассу загрузила. Опять попугай сдох. Заклевали, что ли… В морозилке лежит. Не забудь отдать Герке.
– Ты сегодня не спала, да? – съехидничала я беззлобно.
Это ж надо было прийти на час раньше, если не больше, и сделать все мои ежедневные «завтраки».
– А ты? – расцвела лукавой улыбкой Света.
Все-таки она замечательная. Осталось принять две поставки и дождаться аквариумиста. И можно ехать спать. А спать хотелось. Я села в своё любимое кресло за рабочий стол, откинулась на обнимательную спинку и смотрела, как подруга высыпает пакетик «MacCoffee» в мою кружку и наливает кипяток. Позвенев ложкой как колокольчиком, подвинула мне ритуальный напиток и открыла пирог с малиной, черникой и смородиной. Наконец, села напротив, подперев кулачками щёки, тряхнула светло-русой головой, сверкнула голубыми, как карбункулы, глазами и выдохнула:
– Ну, рассказывай, – и уставилась на меня так преданно и не мигая, что я расхохоталась.
– Записывай, – бросила избитую фразу, ковырнув ложкой любимый пирог.
– В анналы памяти – даже не сомневайся, – убедила подруга. – Не тупи, Яра! Скоро «Хиллс» привезут и наполнители!
Я пожала плечами и поморщилась – после зверской страсти Сергея они болели. Когда он утром положил руки мне на плечи и немного сжал, я взвыла, он аж поднял руки в жесте «сдаюсь» и недовольно покачал головой, будто это я виновата. Потом, правда, целовал, прося прощения, но мне, если уж честно, понравилась его дикость, неожиданно сменившаяся на щемящую нежность: контрасты на грани крайности – моя тема.