Вечер тортика и марионеток
Шрифт:
Это бы недолго продлилось. Моя вера снова бы померкла, скатившись к мерцающей неуверенности, но оказалось, что я была права, когда поверила. Это было волшебство. Просто не то, про которое я думала.
Марионетка, Которая Кусается — просто кукла, но... Кару — не просто девочка.
В этот Сочельник я впервые увидела, как действуют скаппы, хотя и не знала об этом еще на протяжении двух лет (два года эта дерзкая девчонка позволяла мне верить, что кукла была голодна), до тех пор, пока пару недель назад, в ее окно не впорхнул, охваченный огнем Кишмиш, и не умер у нее на руках.
Это был... шок. Видеть, как умирает Кишмиш, было шоком. Вообще его видеть было
Был не только Кишмиш. Все из альбома Кару было настоящим, и все африканские бусы, которые она носила, не снимая, на самом деле были желаниями. «Практически бесполезные желания», то есть, скаппы могут исполнять вроде как самые слабые из них. Сейчас она в дороге, пытается заполучить в свои руки более мощные желания, но прежде чем покинуть Прагу, она оставила мне подарок. На него я и смотрю прямо сейчас.
У меня в ладони, размером с жемчужины (нет двух одинаковых по размеру или узору), но неотличимые от бисерин тех африканских бус, лежат пять скаппов. Практически бесполезные, но даже в одном скаппе заключено больше волшебства, чем я когда-либо держала в руках, а у меня их целых пять.
Пять крошечных секретов, чтобы приправить магией
Каков план, спросите вы?
План состоит в том, чтобы, наконец (наконец-то, наконец-то), познакомиться со скрипачом и сразить его наповал.
Я — сразить наповал? Знаю-знаю. По законам джунглей и в романтических новеллах было бы все наоборот, но я не собираюсь ждать больше ни одной секунды. Нежные девочки, выросшие на сказках о принцах, может, и могут сидеть сложа руки и, хлопая своими ресничками, в отчаянии отбивать азбуку Морзе — «обратите на меня внимание, полюбите меня, пожалуйста» — но я не из таких. Ладно, если уж быть честной, я была такой три месяца назад и с меня хватит. Что со мной случилось? Когда Кару говорила о бабочках в животе и невидимых энергетических линиях всего этого действа, я подняла ее на смех, как безнадежного романтика, БОЖЕ МОЙ! Бабочки! Невидимые линии энергии!
Я поняла.
Я чувствую себя увядшим огурцом, забытым в ящике с более свежими, и мне хочется отнести себя на вытянутой руке к мусорному ведру. Кто это раскисшее нечто, маскирующееся мной? Это невыносимо. Если Кару может выслеживать самых ужасных людей на свете и красть их желания, значит, и я могу познакомиться с чертовым парнем.
Я — оголтелая фея. Я — плотоядное растения. Я — Сусанна.
И скрипач не узнает, что его ждет.
Она
Глава 2
Своего Рода Пришелец
Вот, что мне известно:
Его зовут Мик.
Он играет на скрипке в Кукольном Театре Праги.
Если говорить о фактах, то это все. Больше я ничего не знаю. Но мы же не говорим о фактах. Мы говорим о том, о чем мне хочется, поэтому я скажу вам, что Мик из тех людей, на которых посмотришь и представляешь, каким он был ребенком. Бывают такие люди, которых абсолютно не представляешь детьми, вроде как они уже взрослыми сходят со страниц каталогов, в то время, как глядя на других, даже не приходится напрягаться, чтобы представить их бегущими вниз по лестнице утром в Рождество в супергеройских пижамах? Вот Мик — из последних. Не то что бы он мальчишка, хотя, наверное, есть чуть-чуть (самую малость), просто есть в этом нечто прямое и настоящее, волнующее и чистое, что не должно быть утрачено — насыщенная, цельная эмоция детства. Большинство людей теряет это. Они остепеняются и становятся уравновешенными. Вы же знаете, что многие приравнивают уравновешенность к скукоте, а уж ведут себя, словно изучающие инопланетян ученые, которые вытянули короткую соломинку, и все закончилось тем, что им поручили наблюдать за этой непритязательной разновидностью, людьми, и все эти ученые просто стоят, прислонившись к стенам, и ждут вызова домой на Зигборп-12, где все — очаровательные гении?
Ага, в общем, Мик не печалился и не страдал, и его глаза были широко распахнуты, словно он ждал, что в любую секунду может произойти что-то удивительное, и ему не хотелось это пропустить. Если он и пришелец, то пришелец с планеты, где нет ни музыки, ни пиццы, а здесь он чертовски в них влюбился.
Вот, значит, не-факты о Мике. Он такой, своего рода пришелец. Ну, знаете, гмм, делаю такой вывод из собранных случайных наблюдений. На расстоянии. Пристальных наблюдений в течение нескольких месяцев. (Это ведь не считается преследованием, если вы не следуете за ним к нему домой, да?)
Когда он играет на скрипке, то краснеет. Наверное, это своего рода факт. У него светлая кожа, а розовые щеки создают ощущение, будто он только что пришел с мороза, и он выглядит очень нежным. К его коже так и хочется прикасаться и целовать. Не то чтобы он был лысым или типа того; у него имеются бакенбарды и бородка. Выглядит он мужественно, но при этом у него кожа, как у сказочной принцессы. Ни за что не признаюсь ему, что так сказала, хотя я имела в виду в хорошем смысле про принцессу. У него самая мужественная кожа сказочной принцессы.
Ему где-то двадцать один, двадцать два года, и хотя он не миниатюрный, как я, но и не слишком высокий. Может, пять и восемь футов. [6] Оценивая невооруженным взглядом, если я встану на платформы, то как раз окажусь нужной высоты для достойного поцелуя, но, разумеется, прежде чем может быть выдан официальный «Сертификат о Поцелуесовместимости», необходимо провести испытания в полевых условиях.
А он будет выдан.
Уже скоро.
Или я могу взорваться.
6
5 футов 8 дюймов = 1.7272 метра.
Потому что, давайте просто скажем, что я вроде как пришелец с планеты безгубых тупых мартышек и слюнявых парнеподобных слизняков, на которой симпатия к лицевому разнообразию несет в себе риск сильнейшего воздействия грубостью. Под чем я подразумеваю... что еще не выбрала того другого человека, кому могла бы даровать благостность своей слюны. Я никогда... не целовалась. Об этом никто не знает, даже Кару. Это секрет. Моя предыдущая лучшая подруга подозревала что-то подобное, и теперь она на дне колодца. (Да ладно. Она в Польше. И к этому я не имею никакого отношения.) До сих пор кандидаты для поцелуев были, в лучшем случае, несоблазнительными. Есть парни, на которых смотришь — и хочется прикоснуться к их губам, а есть парни, которым хочется надеть на лица маски, наподобие тех, которые в Китае носили во время птичьего гриппа. В целом, последних парней больше.