Шрифт:
Глава 1
Приглашение
– Дамы и господа, сорри, минутку внимания!
Клава в этот момент раскрашивала свой шедевр под названием «Утро в еловом лесу»: травку с деревьями – зеленым, солнце – желтым, гриб-боровик – коричневым. Единственное затруднение вызывал заяц, сидящий на полянке, – каким цветом выделить его? Фломастеров у Клавы – в обрез, и потому выбор – небольшой. Заяц мог быть либо розовым, либо красным.
«А, ладно, ну его, этого зайца!» – с досадой подумала Клава, сняла колпачок с красного фломастера и принялась спешно переделывать зайца в лису. Лиса красного цвета – это вполне нормально, единственный
– Я собираюсь сделать небольшой мессидж [1] , минутку внимания!
Клава наконец подняла голову – Света Родченко стояла на стуле и призывно размахивала руками, привлекая внимание всего класса. Света была новенькой. То есть относительно новенькой – она появилась осенью, в начале этого учебного года.
Обычно судьба новеньких не слишком успешна, особенно в первое время, – к ним приглядываются, и они в ответ тоже в основном наблюдают. Чужаков не всегда любят, от них можно ожидать любого подвоха… Словом, новенькие не сразу вливаются в коллектив. Но в отношении Светы Родченко это правило не сработало. Света была исключением из всех правил – это сразу можно было понять.
1
Мессидж – сообщение.
Во-первых, внешность. Света была высокой стройной блондинкой с ясными голубыми глазами, ямочками на щеках и капризным пухлым ротиком, напоминающим формой сердечко, – с такими потрясающими данными только в кино играть! Света Родченко автоматически стала первой красавицей школы, несмотря на то что училась только в восьмом классе. Ни в девятом, ни в десятом, ни даже в одиннадцатом (о младших классах даже упоминать не стоило) не было равных ей.
Во-вторых, Света Родченко одевалась лучше всех, хотя школа № 5555 была одной из самых престижных в Москве и в ней учились не самые отсталые личности. Света Родченко не просто одевалась лучше всех остальных девчонок школы, она еще, ко всему прочему, умела носить все эти великолепные наряды.
Она напоминала одновременно топ-модель, звезду шоу-бизнеса и светскую львицу, когда являлась в школу в сапожках из змеиной кожи на высоченных шпильках, невероятных джинсах от известного итальянского модельера, расшитых стразами, и в роскошной блузке от еще более известного французского дизайнера.
Стильный рюкзак Светы был, судя по всему, единственным в Москве – второй такой можно было найти, да и то с трудом, только где-нибудь в Лондоне или Нью-Йорке.
Экран сотового телефона Светы сиял настоящими бриллиантиками (по крайней мере, так клялась Жанна Парщикова, ставшая лучшей подругой Светы).
У Светы были самые длинные ногти, самые эффектные ресницы, самые потрясающие волосы.
В Свету Родченко автоматом влюбились все ребята школы № 5555, включая и тех, чей возраст не перевалил еще отметку начальных классов.
Даже разговаривала Света как-то по-особенному, она любила вставлять в свою речь всякие иностранные словечки. Вот и сейчас: вместо «сообщение» сказала – «мессидж». Безумно стильно, хотя и непонятно почему…
– Интересно, что это она? – шепотом спросила Лена Окоемова, сидевшая за одной партой с Клавой и бывшая одновременно лучшей Клавиной подругой. – Ой, а что это ты нарисовала? Какой хорошенький щеночек! – Лена увидела
– Где ты щеночка увидела?.. – возмутилась Клава. – Это лиса!
– Да? А как будто щеночек…
– Силянс [2] ! – рявкнула Света Родченко, и в классе наступила абсолютная и окончательная тишина. – Итак, медам и месье, я имею сделать некое сообщение…
«Хочу сделать сообщение», – мысленно поправила Клава свою одноклассницу, но вслух это сделать не посмела. Со Светой Родченко конфликтовать было нельзя. Света Родченко принадлежала к тем людям, спорить с которыми – себе дороже. Света Родченко умела постоять за себя и никогда ни перед кем не извинялась.
2
Силянс – молчать.
Она была всегда права – даже когда была совсем не права. Вот таким человеком была новенькая, появившаяся в начале учебного года в восьмом «А» школы № 5555.
– В следующую пятницу, которая, как вы все, надеюсь, помните, является последней пятницей этого мая, в шесть часов вечера… – железным голосом продолжила Света.
Однако в следующий момент ее «мессидж» был неожиданно прерван – дверь распахнулась, и в класс вплыла директриса с учительницей литературы.
– Здравствуйте, ребята! – ласково пропела директриса – Стелла Власовна Личинкина. Директрисой она стала тоже не так давно, с тех пор как ушел на пенсию Яков Петрович. – Прошу вас, садитесь…
Предыдущего директора, Якова Петровича, все очень любили. Он был веселый, смешной, справедливый и какой-то «свой» – даже самые отъявленные двоечники и хулиганы его почему-то слушались. Когда школой № 5555 правил Яков Петрович, в ней было спокойно и интересно. Сюда стремились попасть со всего района, хотя школа была самой обычной, государственной, а не каким-нибудь там частным лицеем или гимназией для избранных.
Стелла Власовна, как только заняла место Якова Петровича, во всеуслышание дала слово, что при ней «наша школа станет еще лучше и краше. Еще спокойней и интересней»… Словом, нет предела совершенству…
– Светочка, садись, прошу тебя, – нежно обратилась Стелла Власовна к Свете Родченко, и та, недовольно раздувая ноздри, плюхнулась на стул, предварительно вытерев сиденье шарфиком Зины Хромовой, сидевшей позади нее. Зина Хромова вспыхнула, сунула шарфик к себе в карман, но ничего не сказала. Со Светой спорить было бесполезно, поскольку, как уже упоминалось, она была всегда права.
– Медведев, не спи! – сердито прошептала Вера Ивановна, учительница литературы и первая помощница директрисы. – Это что ж такое, совсем совесть потерял!
Руслан Медведев, сидевший на последней парте, смущенно заерзал. Он накануне смотрел финальный матч по футболу, закончившийся поздно ночью, и потому чувствовал себя сейчас не в своей тарелке. Вообще Руслан Медведев был добродушным увальнем, и прозвище у него было соответствующее – Медведь.
– Я, Вер Ванна, не сплю, я просто моргнул! – пробасил он.
– Ой, вот только не надо… Хромова, а ты оторвись от книжки! – наводила порядок Вера Ивановна.
Зина Хромова после того, как Света ее шарфиком бесцеремонно вытерла свой стул, снова уткнулась в какой-то толстенный том. Зина ни с кем особенно не дружила и все свободное время читала – вот и сейчас не удержалась, зашелестела страницами.