Вечеринка с продолжением
Шрифт:
— Я, к сожалению, тоже. Не любопытна. Разве что…
И я поведала ему об Анне Ивановне и тех, кто присутствовал на дне рождения Виктора. Измайлову захотелось выяснить, как расположены квартиры моих знакомцев.
— Вообразите, мы поднимаемся по лестнице. Справа будет однокомнатная квартира, рядом с ней, прямо — двухкомнатная. За мусоропроводом тоже двухкомнатная, а напротив однокомнатной — трехкомнатная. Значит, на втором этаже в однокомнатной живет Анна Ивановна. В дальней двухкомнатной вы, в трехкомнатной Нора с таксами. Ваша и ее лоджии соприкасаются.
— Не надо. Давай ограничимся молодежью.
— Давайте. Я бываю у Норы, мы с ней иногда пьем чай и болтаем. Верка и меня, и ее частенько зазывает к себе, когда свободна от мужей. Но нас ее базарные россказни не занимают, и мы отбрыкиваемся. У Славы я не была, но Верка захаживает. Она к нам ко всем захаживает: то соли попросит, то сигарет стрельнет. Простецкая барышня. У Виктора мы тогда праздновали.
— А сейчас Вера замужем?
— Нет, в творческом поиске.
— Из упорных.
— Скорее, из напористых.
— Полина, ты левша? — вдруг огорошил меня Измайлов.
— Да, но переученная. У меня и сынишка левша. Я его не трогаю и учителям в школе не позволю. Это ужасно, когда из руки вырывают карандаш и насильно перекладывают в другую руку.
— Правильно.
— А как вы догадались, Виктор Николаевич? Что-нибудь из репертуара Шерлока Холмса?
— Ай-яй-яй. Ты еще и детективы почитываешь?
— Бывает. Не вам, сыщику, будь сказано, но они мне быстро надоедают.
— Мне тоже. Я обратил внимание, что ты квартиры против часовой стрелки считаешь, в обратном номерном порядке.
— А я на это никогда внимания не обращала. Но постоянно путаюсь, когда приходится объяснять кому-нибудь…
— Умница. Еще коньяку?
— Нет, нет, спасибо.
— Тогда, будь любезна, подогрей кофе.
— Изысканно сегодня общаемся. Сейчас сделаю.
Когда я вернулась в комнату, коньяк был вновь налит. Что ж, гулять так гулять. Меня как-то незаметно понесло на обочину дележки впечатлениями. Исключительно восторженными, разумеется.
— Виктор Николаевич, что нынче можно сделать из обычной однокомнатной Ленинградки. У Виктора после ремонта такая красотища. Сантехника итальянская изумительная. Плита встроена в тумбочку. Даже не верится, что ванная и кухня в нашем занюханном доме. И устанавливают ребята из магазина. Пока не убедятся, что все о’кей, не уезжают. А назавтра звонят и справляются, как дела. Так удобно. Я как страшный сон вспоминаю: пьяный местный слесарь присобачивает мою мойку к трубе. Неделю.
— Я тоже намаялся, — поддержал меня Измайлов.
— Кстати, наши двухкомнатные, моя и ваша, совершенно разные по планировке. У вас холл, у меня длинный никчемный коридор. У вас комнаты квадратные, у меня вытянутые.
— Неужели?
— Точно. Ваша гораздо лучше.
— Полина, я не виноват.
Ну можно с этим человеком серьезно разговаривать? Мы приятно
— Я сейчас вызову Балкова и угощу его на славу, — зловеще протянул он.
— Желаю удачи.
Я ушла к себе. В девять вечера мне позвонил Измайлов и изумленным голосом поведал, что Балков с Юрьевым явились сами. Якобы для доклада и получения дальнейших указаний. Эти запущенные лейтенанты слопали почти все. А остатки Сергей, поломавшись для приличия, забрал с собой.
— Так мы избавились от творога? — еще боялась торжествовать я.
— Полностью, — уверил Измайлов.
— Ура?
— Троекратное.
Засыпая, я твердила: «Он позвонил, он позвонил, он позвонил».
Понедельник я ознаменовала мужественным решением не менять распорядка, повода у меня не было. Так что я и поразмялась, и поработала. В отсутствие сынишки я обычно плохо себя чувствую. Но на этот раз пришлось крепиться и доосуществлять замысел суперуборки без поблажек. С ребенком-то не очень наубираешься. Кажется, по части безудержной траты сил я переборщила. Потому что, когда около часа дня закручивала кран в ванной, что-то в нем провернулось, и горячая вода забила жгучим фонтаном. Я попробовала еще раз, но только ошпарилась. Это была невезуха собственной жестокой персоной. Я ведь только вчера слесаря вспоминала. То ли сердце чувствовало, то ли накаркала. На сей раз у меня не было времени даже думать. Человек, умеющий обуздать струю кипятка, жил в соседнем подъезде на первом этаже. Только бы он оказался у себя.
По счастью, он оказался. Злющий-презлющий, мятый-премятый, грубый-прегрубый. Дальше обшарпанной прихожей он меня не пустил и сразу разорался, источая запах перегара:
— Дайте заявку в домоуправление, меня к вам пошлют.
— Но ведь хлещет.
— Тогда вызывайте аварийку.
В сущности, он был прав. К нему вот так в критических ситуациях весь двор врывался. Тронуться можно.
— Извините, — пробормотала я. — Вы номер аварийки не подскажете?
Он был настроен отвергать мои мольбы. А на оправдании и принятии его позиции сломался. Или причина была в похмелье? Но он вдруг спокойно, даже деловито спросил:
— Водка есть?
Это был очередной в моей жизни момент компромисса. Я никогда не расплачиваюсь спиртным, потому что не хочу активно участвовать в спаивании кого бы то ни было. Даю деньгами: пусть у человека будет выбор — пропить или в семью принести. Но мою квартиру заливало, а слесарь все равно бывал пьян ежедневно. Не я, так через часок кто-нибудь другой остаканит. В общем, я умудрилась с двойной запинкой произнести коротенькое слово:
— Есть.
— С этого порядочные люди начинают, — назидательно произнес он. — Чего вы застыли, у меня, что ли, беда с краном?