Вечерняя звезда
Шрифт:
– Но, убивая направо и налево, он не боится остаться вообще без подданных?
– Не боится. На место погибших приходят другие. Очереди в посольства Ордэса никогда не иссякают. Новые подданные получают дома и хозяйство казнённых. И они проходят тщательный отбор: желающих много.
– Кто же это?
– Разорившиеся дворяне и ремесленники. Крестьяне, пострадавшие от жадности властей или неурожая. Как правило, законопослушные граждане, попавшие в беду, которым нечем кормить детей.
– Они не догадываются, что их ждёт?
– Когда
– Вы поэтому сбежали из Ордэса?
– Нет. Потому что влюбился.
– И хотели бы вернуться туда с Дианой?
– Никогда. Я – младший сын в небогатой семье, у меня есть только славное имя моего отца. Не вернувшись в Ордэс, я ничего не потеряю.
– А если вы найдёте Диану, не лучше ли вам остаться здесь?
– Пока мне тяжело это представить. Я несчастен в вашем мире, но, возможно, всё изменится, когда я найду её.
Мы долго говорили с ним. Совсем стемнело. Прежде чем я села в такси, мы обменялись телефонами.
– Роланд, – почему-то язык не поворачивался называть его Сергеем, – прошу вас, звоните, если что-то понадобится. И если не понадобится, а просто захочется поговорить, не стесняйтесь. Я понимаю, как тяжело жить на чужбине. Вернее, не понимаю, но догадываюсь. И я постараюсь помочь в поисках Дианы.
– Спасибо вам, Симона. – Он снова поклонился в своей непревзойдённо-изящной манере.
Ночью, во сне, я рассказала волку о новом знакомом. Он пригорюнился.
– Ну, не расстраивайтесь, Вольфрам. Надеюсь, он найдёт её. И они вдвоём вернутся домой.
Волк вздохнул ещё горше.
– Что с вами? Почему вы сегодня так безрадостны?
– Я тоже лишён дома. И человеческого облика. Мне остаётся только грустить, ведь я – чудовище.
– Нет, вы – замечательный… человек.
Я встала на колени и обняла его.
– Вы не знаете, какой я человек.
– Знаю.
– Спасибо.
Он закрыл золотые глаза и приник ко мне огромной головой.
Эти ощущения нельзя спутать ни с какими другими, ваше сердце так бьётся в одном-единственном случае: когда вы рядом с любимым человеком. Или с любимым чудовищем.
В тот день мы отправились на прогулку в лес. Пахло свежестью, мы брели по росной траве.
– Садитесь верхом, – сказал волк, – а то ноги промочите.
– Уже промочила, – призналась я, забираясь на его мягкую от шерсти спину.
– Держитесь крепче! – крикнул он и припустил через поле, едва касаясь лапами земли.
Я прижалась к нему, чувствуя его мощные прыжки и набегающий на нас ветер.
Вольфрам принёс меня на высокий обрыв. Внизу петляла по окрестным полям неспешная река, и восходящее солнце дробилось на её зыби блестящей чешуёй, превращая реку в гигантского золотого дракона.
– Как красиво!
– Мои родные края, – Вольфрам кивнул на другой берег.
– Вы хотите посетить
Он перехватил мой взгляд.
– Такого запрета нет. Я бываю там иногда. Но… мне всё же лучше здесь.
Мое сердце разрывалось от жалости. Наверное, его мучили тягостные воспоминания.
– Когда-нибудь мы вдвоём с вами побываем на вашей родине, Вольфрам.
– Буду очень рад, сударыня.
– Не смогу увидеть вас четыре дня, – вздохнул он, прощаясь. – Надеюсь, вы отдохнёте от меня и повеселитесь как следует.
– О чём вы? Я буду скучать.
Он зажмурился и потёрся головой о мою руку.
Веселиться я не собиралась, но позвонила Шидлику и напомнила о дне рождения Оли – нашей общей подруги, три года назад поменявшей место и образ жизни в связи с богатым замужеством, теперь мы встречались с ней пару раз в году. Немолодой муж был ревнив, не отпускал жену на наши посиделки, и заботы о доме требовали много времени.
Состоятельным знакомым я предпочитаю дарить вино, еду и цветы. Денег, недостаточных для нормального подарка, хватит на бутылку приличного вина и коробку дорогих конфет. А цветы любой женщине приятны.
Веселье получилось условным – праздник был скучноват, как все Олины праздники, но, к счастью, не затянулся надолго. Олин муж вообще с трудом выносил посторонних людей. Зато мы с Шидликом наелись до отвала. Тёплый салат с осьминогом и спагетти с хвостом лангуста. Я чуть язык не проглотила! С Рублёвки доехали на такси сначала до Женьки, так дешевле. Я и выходить из машины не собиралась, но подруга уговорила зайти к ней на чай. Именинница вручила нам коробки с кусками торта, на который в ресторане уже не было сил.
– Вот я думаю, – Шидлик поставила на стол кондитерский шедевр, покрытый клубникой и взбитыми сливками, – смогла бы я жить как Оля? С противным мужем, но с кучей денег.
– А что, есть предложения? И, может, он тебе противный, а ей – ничего.
– Нет, он всем противный.
Олин муж, Дмитрий, действительно, кажется, не нравился никому, даже гостям, которых приглашал сам. Вечно недовольный, с застывшей на лице брезгливой гримасой и сквозящим в каждом жесте и каждом слове желании кого-нибудь унизить.
– А, например, Алексей, муж Марины, хотя он старше Дмитрия и внешне – ничего особенного, совершенно очаровательный мужчина! – констатировала Женька.
– Да, – согласилась я.
– А ты бы смогла жить с таким человеком, как Дмит-рий?
– Нет. – Я подцепила ложечкой воздушный крем. – Я – точно нет.
Я не смогла бы жить с таким человеком. И ни с каким другим. Сейчас в моей душе не было места для человека.
Покинула я гостеприимную Женьку поздно вечером. Даже в выходной дороги не пустовали, да ещё таксист нервировал беспрерывными разговорами по телефону.