Вечерняя звезда
Шрифт:
— Твоих — чего? Как ты сказала? — переспросил генерал, вдруг усаживаясь в постели. — Я не знал, что ты, черт тебя побери, изменяла мне! По-моему, ты сказала, что ничего не произошло.
— Ничего и не произошло, но только потому, что Паскаль — дурак, — сказала Аврора, взглянув на него, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на него ее слова.
— Я знаю, что он дурак. Я говорю тебе об этом уже пять лет! А какое это имеет отношение к тому, о чем мы только что говорили?
— Да очень простое! У меня было намерение соблазнить его, — произнесла Аврора небрежно.
— Что-что? — произнес генерал. Несмотря на такую жаркую ссору, он чувствовал, что голова у него замерзает. Гектор вылез из-под одеяла и попытался костылем
— Да, этой хамской наглости тебе всегда хватало, — сказал он. — У меня голова замерзла. Я могу схватить воспаление легких и умереть, а уж в этом случае и сомневаться нечего: ты начнешь трахаться с каким-нибудь чудиком из Европы прямо вот здесь, где я сейчас лежу. Пусть только у меня начнется пневмония и я умру.
Аврора молчала, пытаясь как-то остаться наедине со своими мыслями. Это была ее любимая форма молчания.
— И почему в тебе столько этой чертовой наглости? — повторил генерал. На самом деле ему больше всего был нужен его чепчик, но ему не хотелось вылезать из постели, которую теперь так приятно согревало тело Авроры, а ее он не хотел просить об этом. — Мне казалось, что в последнее время ты как-то странно вела себя, но я не предполагал, что все зайдет так далеко. Ведь Мелли и я были здесь, наверху. А ты, оказывается, все хорошо обдумала.
— Я вовсе ничего не обдумывала, просто бес попутал. Уверяю тебя, я уже давно поняла, что глупо строить какие-либо планы там, где речь идет о мужчинах. Можно строить планы до умопомрачения, и все равно, когда дойдет до дела, всегда рискуешь, как в домино, вытащить пусто-пусто. — И при мысли о всех пустышках, которые ей пришлось вытащить в жизни, Аврора вдруг почувствовала, что больше не вытерпит. Она вздохнула и обхватила лицо руками. Все, с чем она когда-либо мечтала, не сбылось.
Генерал просто забыл о своем ночном чепце. Ему ужасно не нравилось видеть Аврору печальной, но в особенности он не мог терпеть тех моментов, когда ее настроение можно было обозначить этой самой фразой — «Все, о чем я мечтала, не сбылось и не получилось». Такие мысли наваливались на нее в последнее время все чаще. Возможно, он был виноват в этом. Возможно, он был виноват во всем. Ему нужно было отправиться в секс-клинику к Мастерсу и Джонсону в Сент-Луисе сразу же, как только он почувствовал, что заставить эту свою штуковину подняться стало сложней. Он предложил это Авроре, но в то время она и слышать ничего такого не хотела. Она сказала, что гораздо лучше наслаждаться старостью, чем заставлять его общаться с сексопатологами. Но прошло полтора года, а они все еще не наслаждались, а ссорились день и ночь. Аврора половину своей жизни проводила, вздыхая и заявляя, что вся ее жизнь была ошибкой, плакала или печалилась или же была чем угодно, только не той веселой женщиной, которую он знал. Вполне вероятно, во всем был виноват именно он. Наверное, ему все же следовало не послушаться ее и направиться прямехонько в заведение Мастерса и Джонсона при первых же неприятных симптомах. Его приятель по ранчо «Мираж», Сэмми, сразу же отправился к секс-доктору, как только у него начались трудности с его флагштоком, и врач превратил Сэмми в нормального человека и сделал все так, что тот снова начал преследовать девок из баров.
— Я знал, что мне лучше было бы обратиться к Мастерсу и Джонсону, — пробормотал генерал. — Получается, что ты, сравнительно молодая, живая женщина, связалась со старым болваном, которому нужно надевать на ночь чепец. Когда я был молодым, такие операции делали с железами козлов. В рекламе, правда, говорили, что это железы гориллы, но мне кажется, на самом деле, это были железы обыкновенного козла. Где же им взять столько горилл, если уж на то пошло. Моему дяде Майку как раз сделали такую операцию — с железами козла. Ему для этого пришлось поехать в Мексику. Дядя Майк потом еще был женат несколько
— Гектор, засыпай, прежде чем я задушу тебя, как это попытался сделать со мной Паскаль! С чего это ты решил, что мне было бы интересно получать продукцию чужеродных желез, да еще к тому же козлов?!
— Но, может быть, это было бы лучше, чем не получать никакой продукции вообще, — смутился генерал. Он размышлял о том, как здорово было бы сейчас уехать на несколько дней в Мексику, тем более что ему всегда нравилась Мексика, и вернуться назад не импотентом, а нормальным мужчиной. Перспектива настолько заинтриговала его, что потребовалась долгая минута, прежде чем он отреагировал на слова Авроры о том, что Паскаль пытался задушить ее.
— Подожди, ты сказала, что он пытался задушить тебя? — переспросил он. — Как это — задушить?
— Руками, Гектор, самым простым способом. — Она была рада, что прекратился разговор о козлиных железах. Этот разговор достаточно часто возникал в течение месяцев угасания Гектора. Очевидно, эта история с дядей Майком произвела на него очень сильное впечатление, хотя, на ее взгляд, несколько браков скорее указывали на провал данного метода, нежели на его успех.
— Дай мне посмотреть на твою шею, — сказал генерал, включая свет над кроватью. Ему пришлось надеть очки, но он не увидел ничего особенного ни на ее шее, ни на груди. — Похоже, он не сделал тебе ничего плохого, — удивился Гектор.
— Да, но это, наверное, потому, что у него такие маленькие французские ручки. Вообще-то мне хотелось бы, чтобы ты перестал ухмыляться.
— А с чего бы это ему вообще душить тебя? — спросил генерал. — Видимо, ты сильно возбудила его. Ведь он ненамного моложе меня. Сомнительно, чтобы он зашел так далеко, если бы ты его как следует не распалила.
Но его мысли все время возвращались к клинике Мастерса и Джонсона. Жаль, что Авроре не по нраву средняя полоса Запада. Будь хоть какой-нибудь способ заинтересовать ее пожить в Сент-Луисе или даже в Чикаго, он мог бы незаметно сходить несколько раз в клинику. Несколько сеансов вполне могло быть достаточно — ведь наука ни одного дня не стоит на месте. Может быть, помочь ему вовсе не сложно. Может быть, у них там есть какие-нибудь таблетки, или инъекции, или еще что-нибудь. Размышления о том, какие именно достопримечательности могли бы заинтересовать Аврору на Среднем Западе, сильно утомили его, и он так и уснул, сидя с полуоткрытым ртом.
Аврора почувствовала облегчение — ссориться из-за секса или его недостатка с Гектором среди ночи не было ее любимым занятием. Намного приятней было бы почитать Пруста или же просто посидеть, не зажигая света, и смотреть в окно на луну, висевшую над дорожными фонарями, мечтая о том, как все могло бы быть, когда Томми выпустят из тюрьмы, Тедди и Джейн снова вернутся в университет и когда, наконец, Мелани обретет счастье в браке. Если хотя бы одна мечта сбылась, она могла бы спокойно спать, а не тратить так много ночей на переживания. Но пока что мечты ее не сбывались, и еще у нее был Гектор. Когда он спал, она порой находила в себе нежность к нему, даже если он спал с полуоткрытым ртом. Придурковатый и раздражающий ее, он, по крайней мере, был рядом с нею и как бы выдерживал курс, и курс этот нельзя было назвать простым, она это понимала. Не так уж много мужчин могли бы придерживаться этого курса. И ей было приятно думать об этом.
Она поднялась, обошла вокруг кровати, нашла его ночной чепец и сумела водрузить его обратно Гектору на голову. Потом она откинула покрывало и попыталась уложить его. Его военная выправка когда-то приводила ее в восхищение, теперь же была в тягость. Сейчас все зависело от того, в какую сторону он начнет падать. Он запросто мог свалиться с кровати, и единственное, в чем Аврора была уверена в столь поздний час, так это в том, что ни ей, ни ему переломов костей больше не нужно.