Вечерняя звезда
Шрифт:
Тем временем в доме Авроры никому в голову не могло прийти, что Паскаль попал в аварию. Авроры все еще не было, не появился и Паскаль, чтобы продолжить выстраивать свою теорию о ее похищении. Рози выкурила уже целую пачку сигарет и чувствовала себя провинившейся, правда, не настолько, чтобы не начать еще одну пачку. Генерал все так же сидел за столом, не закончив своего пасьянса, дуясь в негодовании на Паскаля, который не потрудился предстать перед ними.
— Это то, о чем я все время говорил Авроре, — сказал генерал. — Наверное, у него было назначено свидание или еще что-нибудь. Он, наверное, вообще не имел намерения приехать. У
— Исключено, — возразила Рози. — Я знаю Аврору лучше, чем вы. Если бы она собиралась поехать куда-нибудь поугощаться, она заехала бы домой переодеться. Она не из тех, кто и обедает и ужинает в одном и том же наряде.
— Такое было возможно, если бы она безумно влюбилась, — сказал генерал мрачно. — Это — как раз то, что могло отвлечь ее от этих чертовых нарядов.
— Если это и так, то тут не Паскаль. Он и на пять минут не отвлечет ее от мыслей о нарядах.
Это рассуждение, казалось, несколько успокоило генерала, но не окончательно.
— Знаете что, — вспомнила Рози, — мы должны были завтра ехать в тюрьму. Она могла расстроиться из-за этого. Она все сильней и сильней расстраивается из-за Томми, и тут уж ее осуждать трудно.
— Еще бы, — сказал генерал задумчиво. — Ты думаешь, ее потому и нет?
— Может быть, и поэтому, — успокоила его Рози. — Она так себя изводит, она слышать не хочет о Томми, но еще сильней ей не нравится показывать, что она боится ехать к нему.
— Ну, допустим, это так. И куда бы она тогда могла деться? — спросил генерал.
— Может быть, она поехала бы в бар «Поросенок», — предположила Рози. — Мы туда всегда заезжаем на обратном пути от Томми. Возможно, в этот раз она решила съездить туда сначала.
— А, это то место, откуда она привозит мясной пирог? — спросил генерал. — Я один раз ездил туда. Мне понравились свиные отбивные. Правда, сомнительно, чтобы она поехала туда так поздно вечером. Ты же знаешь, как она боится, что ее изнасилуют и убьют.
— Она бы рискнула и вечером, если бы сильно загрустила. Когда Аврора грустит, она забывает обо всем, даже о том, что ее могут изнасиловать и убить. А если она еще и проголодается, тут ее вообще не удержишь.
— Как ты думаешь, может быть, нам позвонить и спросить? — предложил генерал.
— Можно, — сказала Рози. — С другой стороны, вы же знаете, как она не любит, когда за ней шпионят. Если мы позвоним и она окажется там, она может взбеситься.
— Несомненно, но давай все же позвоним, — приказал генерал. — Ты помнишь, какого цвета было на ней платье?
— Желтое. А что?
— Если ее не окажется в баре «Поросенок», наверное, нужно будет позвонить в полицию и выяснить, не попала ли в морг женщина в желтом платье. — Настроение его внезапно стало падать.
— А не чрезмерно ли это? — спросила Рози. — Она, конечно, припозднилась, но не до такой же степени!
— Рози, все это очень необычно, — настаивал генерал. Он в самом деле был очень подавлен. Даже то, что происходило с ним на Омаха-Бич, так не угнетало его — а ведь там было ох как несладко. В день штурма он рисковал своей жизнью, а сейчас речь шла о жизни Авроры. Он был в высшей степени встревожен.
— Единственное, почему мы с Авророй все эти годы
— Вы с возрастом становитесь непоследовательными, — отметила Рози бесцеремонно. — Эта женщина всегда опаздывает, и вам это хорошо известно.
— Знаю, но чтобы так опаздывать! Ведь давно стемнело. — Есть очень тонкая разница между «опаздывать» и «так опаздывать».
И тут они услышали, как к дому подъезжает машина.
— Это не Паскаль, — воскликнула Рози. — Он не посмел бы остановиться на дорожке и рисковать попасться Авроре, когда она подрулит на своем «кадиллаке».
Она кинулась к окну и увидела знакомый «кадиллак», неподвижно стоявший на дорожке. Она стремительно кинулась обратно на кухню, чувствуя, что в первую очередь надо сообщить новость генералу.
— Это она, она в безопасности, — крикнула она, рухнув на стул. Ноги ее не слушались.
— Моряк домой вернулся, нет, охотник снова дома, — сказал генерал, чувствуя, что вот-вот заплачет. К своему удивлению, он и взаправду заплакал, и это так огорчило Рози, что она немедленно присоединилась к нему.
— Почему это моя кухня вся в дыму? — спросила Аврора, даже не видя, что Гектор и Рози всхлипывают. Она и в самом деле ненадолго заехала в «Поросенок» и успела проглотить всего-навсего три сандвича со свининой и два ломтика пирога, а потом помчалась домой. У нее с собой было еще два сандвича и два ломтя пирога, на которые можно было бы рассчитывать в случае непредвиденных эмоциональных перегрузок. И вот, к ее удивлению, оказалось, что как раз такая непредвиденная эмоциональная перегрузка была уготована ей прямо у нее на кухне.
— Боже правый, это что такое? — спросила она, яростно обмахивая свое лицо и прокладывая себе дорогу сквозь дым.
— Охотник снова дома, — сумел пробормотать генерал, когда она обняла его. Не полагаясь больше на себя, он ничего не сказал.
— Поэзия, дым сигареты и слезы, — таков был комментарий Авроры. — Предположительно вы тут решили, что меня убили, — вряд ли что-нибудь менее важное заставило бы тебя, Гектор, цитировать Стивенсона.
— Паскаль сказал, что тебя похитили и что он считает тебя наркоманкой, — выпалила Рози, вытирая слезы. Теперь, когда Аврора стояла перед ними с большим пакетом еды из «Поросенка», все это выглядело немного смешно, и она была рада, что удалось спихнуть часть вины на Паскаля.
— Кроме того, предполагалось, что он появится здесь, чтобы помочь нам разыскать твое тело, но его все еще нет, — продолжала Рози.
— Да уж, нашли кому позвонить, хотя он в той или иной степени всю жизнь и занимается поисками тел, — пошутила Аврора. Она видела, что ее друзья были весьма потрясены, и решила немного посмеяться над своим новым любовником.
— Он не приехал, хотя обещал приехать, и я презираю его, — сказал генерал. — Он ненадежен, как вся его нация.
— Гектор, вот она я, живая и невредимая, и тебе нет нужды бурлить и гневаться на Паскаля, — успокоила его Аврора. — Поскольку вполне очевидно, что мое опоздание расстроило вас обоих, мне кажется, я должна поступить с вами благородно и предложить вам сандвич и ломтик пирога в качестве противоядия от ваших страданий. Хотите?