Вечерняя звезда

Макмуртри Лэрри Джефф

— У тебя даже нет телефона? — посочувствовала Беверли.

— Здесь это стоит целое состояние, — сообщил Брюс. Иногда он с трудом выносил эти ее манеры девушки из богатой семьи. Понятно, она была шокирована. Надо же, у нее есть знакомый, который настолько беден, что не может позволить себе установить телефон!

Теперь разговор зашел в тупик. Брюс дал ей телефон бензоколонки, хотя и не был уверен, что ему стоило связываться с Беверли, если она и в самом деле приедет в Лос-Анджелес специально для того, чтобы заняться с ним сексом. Из всех, кому он мог бы позвонить, поговорить и успокоиться, выбрать Беверли, наверное, было худшим вариантом. Он

вспомнил, что ему никогда не приносило облегчения ничто из того, что между ними происходило. Наоборот, он всегда начинал психовать еще сильнее.

Теперь ему предстояло самое сложное — найти Мелани, заклятого врага Беверли. И зачем, спрашивается, он стоит здесь, в телефонной будке, и разговаривает с этой девушкой из Хьюстона, которая считает его задницей? Конечно, никто, кроме него, не виноват, но разве от этого легче? Нужно было как-то прекращать разговор с Беверли.

— Если я приеду, ты уж не исчезай, а сделай что-нибудь необычное, иначе все, конец, — предупредила его Беверли, пока он раздумывал, как решить эту задачу: убрать ее голос из телефона. — Пригласи меня, по крайней мере, в «Плющ» — нужно же хоть как-то замазать всю ту гадость, которую ты сотворил, — продолжила Беверли. — Если бы не ты, у меня все еще был бы мой «феррари».

— А что такое «Плющ»? — спросил Брюс.

— Это ресторан, у тебя что, гиря вместо головы? — спросила Беверли. — Все киношные люди туда таскаются. Ты же живешь в Голливуде! Ты что, не слышал о «Плюще»?

— Мы живем далеко в Долине, — сказал Брюс, — а в Голливуде бываем редко.

— Мы, мы, мы! Мы с моим поросенком поехали на рынок, — ехидно сказала Беверли. — Я смотрю на свои записи, и следующая среда у меня, похоже, свободна. Давай-ка подгребай в среду к отелю «Беверли-Хиллз» и вези меня в «Плющ», иначе ничего ты от меня не получишь.

— Беверли, я не смогу заплатить даже за парковку машины у «Беверли-Хиллз», — сказал Брюс. — А ресторан, наверное, обойдется мне в такие деньги, которых я и за месяц не заработаю.

— Ты хочешь сказать, что ничего не придумаешь? — возмутилась Беверли. Не успел он прийти в себя, как она шандарахнула трубку, сделав именно то, что он никак не мог сделать. Все. Похоже, разговор на этом закончился. С самого начала желание позвонить ей было одним из глупейших желаний, которые только появлялись у него в последнее время. Правда, еще глупее было желание послать Мелани воровать говядину.

И все же он немного нервничал. От Беверли вполне можно было ожидать, что, даже бросив трубку, она приедет в «Беверли-Хиллз», наплевать на то, что он только что объяснил ей, сказав, что ресторан ему не по карману. Когда речь шла о деньгах, Беверли была словно слепая, она даже не задумывалась о таких пустяках, а просто думала, что он должен достать денег и заплатить за нее. А если не достанет и не заплатит, то винить за свои житейские проблемы ему будет некого, кроме себя самого.

Мелани была в тысячу раз лучше Беверли, чем он даже думал, даже когда она была в плохом настроении и они ссорились. Но этот звонок все же встряхнул его и вызвал у него желание как-то решить свою проблему с Мелани. Он настолько решительно захотел разобраться во всем, что даже остановил полицейскую машину. Он замахал руками, машина подъехала и остановилась. Водитель посмотрел на него с таким выражением, словно увидел на тротуаре кожуру от банана или еще что-то в этом роде. Ни капли дружелюбия в его глазах не было.

— Привет, — поздоровался Брюс. Он чувствовал, что нужно заговорить сразу же, пока полицейский

не вылез из машины и не отметелил его как следует. — А куда отвозят из этого района, если арестуют? — спросил он нервно.

— А что случилось? — спросил полицейский. Он говорил с южным акцентом.

— Я не знаю, она просто не вернулась домой, — сказал Брюс.

— Она — это кто? — спросил коп.

— Ее зовут Мелани Хортон. Это — моя девушка, — объяснил Брюс. — Я спрашивал в больнице, но ее там нет. Я подумал, может, она выпила, натворила что-нибудь и ее забрали.

— Она что, шалашовка?

— Ну нет, — возмутился Брюс. — Она не шалашовка. Я просто подумал, что вдруг она выпила и поссорилась с кем-нибудь.

Полицейский, который сидел рядом с водителем, вышел из машины и обошел вокруг нее. Это был плотный белый мужчина, и на поясе у него висел пистолет такого размера, что, казалось, из него можно было слона уложить. Брюс уже пожалел; что ему в голову пришла мысль остановить эту машину.

— Как, ты говоришь, зовут эту шалашовку? — переспросил грузный полицейский.

— Сэр, она — не шалашовка, — повторил Брюс как можно более вежливо. — Это моя невеста. Ей давно пора было вернуться, и я беспокоюсь. Вот и все. Ее зовут Мелани Хортон. Она беременна, — добавил он, подумав, что это сделало бы полицейских снисходительней к нему.

— Ты думаешь, он — сутенер? — спросил крупный полицейский своего напарника.

— Похоже, — согласился тот. — Так себе сутенерчик.

Он улыбнулся этой своей остроте. Второй не улыбался. Он вытащил из кармана ингалятор и по очереди вставил его в каждую из своих ноздрей, не спуская с Брюса глаз, словно это был какой-то таракан, на которого лучше всего было бы наступить и раздавить.

— Сэр, я не сутенер, — сказал Брюс. — Я работаю на бензозаправке на бульваре Ван Найз.

Полицейский опустил ингалятор в карман и снова обошел вокруг машины.

— Попробуй Окснард, — сказал он. — Если ее забрали, то отвезли туда.

Когда копы уехали, у Брюса ушло несколько минут, чтобы прийти в себя перед тем, как сесть за руль. Разговор с ними вывел его из себя, как когда-то, когда его оштрафовали за превышение скорости. Тогда его остановили, а в багажнике у него была партия марихуаны. Транспортный полицейский на шоссе не стал заглядывать к нему в багажник, но Брюс все равно так перепугался, что едва дотащился до Далласа. Ноги и у него дрожали так, что он едва управлялся с педалями.

Когда он, наконец, подъехал к полицейскому участку в Окснарде, на тротуаре стояло пять или шесть женщин, с виду — проституток. Поджидая такси, они поправляли макияж. Войдя внутрь, он ждал так долго, что чуть не упал в обморок. В дежурке было душно и скучно. Полицейские по ту сторону окна имели обыкновение ни на что не реагировать, если только их не встряхнешь как следует. Брюсу никогда не давалось общение со всеми этими чиновниками, ему не нравилось тормошить их, и даже обращаться к ним было неприятно. Но, казалось, если он не растормошил бы кого-нибудь, сидеть ему тут до утра. Каждые четверть часа он подходил к окошку и становился возле него с вежливым выражением на лице. Два-три грустных мексиканца, похожие на садовников, тоже стояли здесь с вежливым выражением на лице. В сущности, все, кто сидел в этом полицейском участке, вели себя вежливо — за исключением дежурных, у которых на лицах было написано что-то вроде «плевать мне на всех вас!». Наконец, маленькая белая толстушка сжалилась над Брюсом и стала разыскивать Мелани в своем компьютере.