Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса
Шрифт:
— Он некромант, — невозмутимо ответил Вондар. — А тебе лучше взять себя в руки. Я и сам не сильно счастлив от пребывания в обществе покойников, но именно этот колдун может нам помочь. В противном случае он не позвал бы нас в такую даль, — увидев, что его слова произвели определенный эффект, а именно утихомирили Ксандора, Вондар, все же, приблизился к Акуану и шепнул ему на ухо: — Когда я начну говорить с некромантом, будь добр, проследи за своим другом. Как бы парень не кинулся на того с мечом.
— Согласен, — кивнул сверхвоин.
Тем временем деревня подходила к концу, а за ее пределами горел зеленый огонь, и высилась трудноразличимая в тумане куча. Земля вокруг уже не была сырой. Она умерла, высохла от силы великого архинекрома и воде — источнику жизни, здесь не было места. Когда последний домик остался позади, лишь чуть проглядывая сквозь туман, пред очами генералов отрылась полянка с широким костром посередине, ограниченным каменным кругом. Костер горел зеленым пламенем. Возле огня стоял стол со странными приборами и толстой древней книгой на замке. Напротив костра лежала огромная бесформенная гора земли с торчащими из нее костями, обломками копий и ржавыми мечами. Перед горой сгорбилась фигура человека в расписанном рунами халате с высоким полупрозрачным воротником, держащемся на костяных пальцах, растущих откуда-то из халата, торчащими как мрачные утесы костяным наплечниками и вытянутым черепом животного с витыми рогами на голове. Он монотонным мрачным голосом читал заклинание и периодически взмахивал руками, оставляя в воздухе зеленоватые полосы, растворяющиеся со временем.
Когда воины света приблизились, он умолк и выпрямился.
— Что-то вы задержались, — прохрипел колдун. — Но это не важно…
— Если есть что сказать, говори!!! — вскричал Ксандор. Акуан быстро подскочил к приятелю и оттащил его немного назад.
— Вы хотели видеть нас — так мы здесь, — спокойно произнес Вондар, пройдя вперед Ксандора, тем самым, показывая, что он будет представлять Чертог в данной беседе. — Для начала хотелось бы познакомиться.
— Меня потрясает ваше невежество, господин повелитель ветров, — ухмыльнулся некромант, поворачиваясь. Его морщинистое бледно-коричневое, словно принадлежащее тлеющему трупу, лицо скрывал звериный череп. Виднелся лишь рот, утопающий в густой, но при этом абсолютно прямой, спадающей до пояса седой бороде, вдоль которой росли длинные усы. Через пустые глазницы черепа глядели полностью белые глаза, без зрачков. — Вы ничем не прославились, а я знаю о вас многое, вы же не можете узнать меня.
— А что, разве должны? — злобно выдавил Ксандор. Теперь к сдерживанию его от глупостей присоединилась и Эландра. Девушка положила ладони ему на плечи и слегка придерживала, зная что, даже разозлившись, Ксандор не обойдется с ней грубо.
— Вообще-то должны, коль скоро вы собираетесь пройти путь защитников Чертога, — маг развел руками. По его виду и речи можно было понять, что ему нравиться уличать своих гостей, — Ну да ладно, представлюсь уж сам, так и быть. Я Тернагорус — один из сильнейших архинекромов в царстве Спящего Лорда. За свои двадцать пять миллионов лет я многим прославился в тысячах тысяч разных миров Мироздания и создал огромное количество мутаций смерти, таких как, например, известные всем мясорубы.
— Кто такие мясорубы? И что еще за мутации? — никак не унимался Ксандор. — Что несет этот колдунишка?! Мы притащились сюда за этим?!
— Ты серьезно? — Тернагорус прищурился. — Ты что не знаешь про мутации смерти? О, Танатос, да ты, я посмотрю, еще глупее, чем мне могло показаться первоначально. Я бы мог лично тебе рассказать об этом, но думаю, что многоуважаемый Вондар сделает это убедительнее. Он же пользуется у тебя почтением?
Ксандор перевел непонимающий взгляд на повелителя ветров. Тот пожал плечами и начал пояснения:
— Мутации смерти — это изменения, происходящие с некоторыми телами умерших или с порожденными в Загробном Мире существами под действием некромагии. Поэтому нежить принимает порой уродливые формы, которых при жизни люди или любые другие существа не имели. Мясорубы — это мутировавшие мертвецы, под действием некромагии и определенной разновидности некроядов, или, как их иногда называют, некротоксинов, превратившиеся в огромных разбухших мертвых созданий, идущих в армии лордов ужаса, которых, как правило, вооружают топорами и тесаками во время Походов Смерти. Это все о мутациях, что мне известно.
— И зачем же интересно любителю разводить всякую гадость и устраивать походы против живых помогать нам против Армагеддона? — Ксандор агрессивно улыбнулся. — Ты не похож на тех, кто способен на благородство.
— Благородство? Это слово мало что для меня значит, — Тернагорус сцепил пальцы замком под широкими рукавами халата. — Мы воюем не ради славы, богатства, земель или удовольствия. Мы наводим порядок там, где его нарушают особо ярые паразиты.
— Это ты кого паразитами называешь, мертвец?! — снова взвился Ксандор, пронзив некроманта яростным взглядом.
— Не надо, Ксандор, — шепнул Акуан, оттащив рванувшего было вперед воина.
— Я не мертвец, — сурово возразил Тернагорус. — Я архинекром. Если ты не знал и этого, то архинекром — это высшее звание некроманта, достигшего вершин мастерства, а некроманты не полностью мертвы. Я балансирую между жизнью и смертью и нахожу это состояние вполне приемлемым. Тем более что я и так могу дать почти любому личу фору. А паразитами я называю всех, кто живет на телах планет.
— На телах планет? — переспросила Эландра.
— Да чему вас вообще учат в Чертоге? — возмущенно воскликнул колдун, однако его раздражение моментально испарилось, и на лицо вернулась маска безразличия.
— Мы, можно сказать, новенькие, — оправдался Вондар, хотя он-то кое-что слышал по этому поводу, изучая книги в Библиотеке Чертога.
— Все планеты — живые существа, космические гиганты, они и есть первая попытка Всевышнего сотворить иную жизнь, чтобы там ни говорили всякие зазнайки вроде тантов, лофусов или других древних цивилизаций. Даже ангелы родились позже, насколько мне известно. Можете сами рассудить. У планет есть сердце — их пламенное ядро, скелет из нижних каменистых пород, окружающих ядро, плоть из нескольких слоев почвы и кожа — плодородный слой, иногда покрытый травой, олицетворяющей волосы на теле животных. Кожа может твердеть и грубеть, в зависимости от условий их обитания. Они умирают и превращаются в безжизненные камни. Они могут думать и чувствовать, но никому это не приходило в голову. Когда же паразиты преступают грань дозволенного и будоражат саму ткань Мироздания, а планеты не в силах больше бороться — приходим мы.
— Ладно, защитник природы! — по выражению лица Ксандора стало понятно, что он придумал нечто весьма хитрое, чтобы загнать некроманта в тупик. — Если ты так печешься о благоденствии планет, то почему вышло, что ты сам намеренно умертвляешь их своим колдовством, как например, здесь? И какое право ты имел убивать жителей деревни? Они тоже преступили грань дозволенного?
— Начнем с того, что я тоже паразит, в каком-то смысле. Хотя я скорее назвал бы это симбиозом. Где-то испорчу, где-то помогу — в этом состоит суть нашего нейтрального положения. Жители деревни ни в чем не провинились. Можете называть меня жестоким, но для совершенствования технологий установления порядка нам нужны полигоны для проведения экспериментов. Вот сейчас я занимаюсь созданием нового орудия, с помощью которого будет наводиться этот порядок, — костлявый палец Тернагоруса указал на гору земли. — Я назову его погостом.