Вечная иллюзия
Шрифт:
И она сделала. Тони подбадривал ее шаг за шагом и, когда она наконец ступила на землю, мягко сказал:
— Хорошая девочка. Молодец.
Парадоксально, но, как только Линда оказалась на земле, ноги подкосились, колени задрожали, и она привалилась к сосне, чтобы не упасть. Господи, какое счастье слезть с этой мерзкой шаткой лестницы!
Но ее облегчение было коротким. Глянув вверх, девушка поняла, что самое трудное впереди. С замиранием сердца Лин наблюдала, как Тони тянет старика на себя, а с крыши летят комья снега. Энтони удалось взвалить
О Боже, это невероятно! Тони медленно спускался и тянул Оллкрафта. Лин замерла. Ее сковал ужас. Они оба упадут и разобьются!
Но Энтони не упал. С неподвижным телом через плечо он делал последние шаги, держась за лестницу одной рукой. Такое Линда видела только по телевизору в цирке.
Как только Брук ступил на землю, Лин бросилась к нему и схватила за рукав. Но она не могла вымолвить ни слова, из глаз брызнули слезы, тут же замерзая на морозе. Из дрожащих губ вырвался лишь всхлипывающий звук.
— Успокойтесь, дорогая, — сказал Тони тихо, с той особой нежностью, с которой говорят с испуганным ребенком. — Все уже позади.
Полчаса спустя Линда стояла на коленях у дивана, куда Брук положил старика, придав ему такую удобную и естественную позу, что можно было подумать, что он просто прилег отдохнуть.
Они вместе позвонили в «Неотложную помощь» и наложили по совету врачей на голову Оллкрафта повязку.
После этого Тони отослал ее переодеться. Пока она отсутствовала, Брук снял с Тролля мокрую одежду и переодел его в сухое. Глядя на фигуру гиганта, Лин с восхищением подумала, насколько сильным нужно быть, чтобы справиться с такой задачей.
Потом Брук поднялся переодеться. А Линда вытерла полотенцем длинные седые волосы старика, осторожно убрав их с лица и стараясь не задеть рану, вокруг которой уже распространился кровоподтек, с каждой секундой становясь все лиловее.
Тролль не приходил в себя, хотя в тепле с кожи сошла синюшность, вернулся нормальный цвет, и пульс, слава Богу, был ровным.
Без сознания, в беспомощном состоянии, Оллкрафт казался еще старше. Его вид болью отозвался в сердце девушки. Какой же сильный характер у человека! Раньше ей казалось, возраст на нем не отражается. Сейчас же перед ней лежал глубокий старик.
Тут Линда услышала шаги, но не подняла головы, боясь, что Брук заметит слезы в ее глазах. Она знала, что он не терпит слабости, а она и так уже достаточно показала себя, трясясь от страха на лестнице.
— Без изменений? — Энтони сел на диван, задев коленом ее локоть, и притронулся к щеке старика. — Теплый. Это хорошо.
— Он ни разу не пошевелился, — сказала Линда, отстраняясь и садясь на корточки. Ее новая поза увеличила расстояние между ними, но она оказалась слишком близко к огню.
Вдруг ей стало слишком жарко в сером замшевом платье Пегги. Мало того, что платье было ужасным, с этими длинными рукавами,
Брук выглядел элегантно, хотя было очевидно, что это дается без особых усилий. На нем была серая фланелевая рубашка и черные вельветовые брюки. Он даже не вытер волосы, и они влажно поблескивали.
Лин отвела глаза, осознав, что слишком пристально разглядывает обтянутые черным вельветом ноги. Похоже, что у него нет из одежды ничего, в чем бы он не выглядел привлекательно.
О, Тролль, подумала Линда с тоской, если бы ты только знал, как ты нужен! Казалось, она уже не могла жить без его грубоватого юмора и необыкновенно милой улыбки. И потом, как она будет без него с Энтони?
Но старик, конечно, этого не знал, а может быть, и никогда не узнает. Он был неестественно бледен, дыхание шумное и затрудненное. Едва в состоянии выдержать мучившие страхи, девушка начала ходить взад и вперед. В службе спасения сказали, что из-за бурана у них бешеные нагрузки и что, возможно, до завтра никто не приедет. Ждать целых двенадцать часов, и это по меньшей мере. Она должна взять себя в руки. Нельзя поддаваться панике.
Брук с минуту наблюдал ее хождение, затем положил руку Троллю на плечо.
— Ну, давай, старина, — сказал он, пора просыпаться.
Линда остановилась, потрясенная. Его тон был совершенно обычным, с той шутливой непочтительностью, с которой обычно Энтони разговаривал с Троллем. Как будто ничего не случилось, и тревожиться было не о чем.
— Ну, давай же, дружище, — продолжал Брук. — Ты слышишь меня! Ты ведь не собираешься на моих глазах превратиться в тряпку, а?
— В тряпку? — вмешалась Линда, не в состоянии более молчать. Ее голос звенел, как натянутая тетива, а слова вылетали, как стрелы. — Вам не кажется, что это уж слишком? Тролля трудно обвинить в трусости!
Она вспыхнула, внезапно осознав, что ведет себя агрессивно. Брови хозяина дома поползли вверх, а рука его так и застыла у старика на плече.
— Вот как? — проговорил он с убийственным спокойствием. — В самом деле?
— Да, в самом деле. — Лин попыталась изменить тон, но ей это не удалось. Как будто кто-то сжал горло, и голосовые связки не слушались. — Посмотрите на него! Разве не вы говорили, что ему семьдесят пять лет?
Энтони кивнул, и отблеск огня скользнул по влажным волосам.
— Семьдесят пять! — бушевала гостья. И он все равно полез на эту крышу! — Она ткнула рукой в потолок. — Рискуя жизнью, чтобы помочь убрать снег. Почему вы не остановили его? Вы же знаете, что он…
Оборвав себя, Линда прижала руки к лицу, потому что перед глазами возникла та жуткая картина: черная распластанная фигура, зловещее красное пятно на белом снегу. Как она испугалась тогда! Еще больше стало страшно сейчас.